Путешествие не кончается
Шрифт:
Когда зазвенел звонок и Монохордов вышел, класс взорвался неистовым грохотом.
Часть гимназистов бросилась в коридор.
Кто-то взобрался на кафедру, и притопывая ногами, запел:
Ды тёмна ноч-ка, Ды я бою-ся…К Андрею подсел здоровенный парень в потрёпанной гимнастёрке:
— Твоё фамилиё как? Васильев?.. А моё — Фьютингеич-Тпрунтиковский-Чимпарчифаречесалов-Фимин-Трепаковский.
Андрей повторить не смог.
— Насобачишься! — успокоил парень. — Я второй год в третьем классе сижу… А ты откуда сюда?.. Макуху лопаешь? Нет? Не знаешь, что это такое? Хе! Узнаешь, когда без обеда оставят. Закурить есть? Нема?.. Ну и дурак.
Он хлопнул Андрея по макушке ладонью и побежал в коридор.
Тотчас его место занял другой, белый и лопоухий.
— У тебя отец кто? Инженер? Инженер молодой, в спину раненный, торговал на базаре рыбой жареной… А это что? — Он показал куда-то вниз, под парту.
Андрей наклонил голову.
В тот же миг белобрысый ухватил его пальцами за нос и сильно дёрнул вниз.
— Пусти, дурак!
— Дурачок, дурачок, в магазине пятачок… Ну, что сопли распустил, чего маешься? Без обеда посидишь, напугаешься…Инженеров сынок.
Андрея окружили со всех сторон, затормошили, задёргали.
Какой-то гимназист схватил пуговицу на его рубашке:
— Это чья?
— Моя! — сказал Андрей.
— На, держи, раз твоя! — И, вырвав с мясом пуговицу, он сунул её Андрею в руки.
— А это чья? — схватил он следующую.
— Не знаю, — сказал Андрей.
— Значит, не твоя? — И, вырвав вторую пуговицу, мальчишка бросил её на пол.
— Надзиратель идёт! Цап-Царапыч! — крикнул кто-то от двери.
Мальчишки разбежались.
В классе появился низенький человек с моржовыми усами и круглыми вытаращенными глазами.
Он оглядел вытянувшихся за партами гимназистов и подошёл к Андрею.
— Встать!
Андрей откинул крышку парты и встал.
— Почему в классе шум?
— Н… не знаю.
— Новенький? Почему в таком виде? — Надзиратель показал жёстким пальцем на рубашку Андрея, где лохматились дырки от вырванных пуговиц.
— Это не я… — пробормотал Андрей. — Это они… это случайно…
— Форма должна быть аккуратной. Нужно следить за своей формой, — сказал надзиратель жестяным голосом. — Три часа без обеда. Повтори.
— Три часа без обеда…
— А теперь марш в коридор!
И Цап-Царапыч выгнал всех из класса.
В коридоре Андрея снова окружили мальчишки. Они прыгали, кривлялись, строили страшные рожи, бегали перед ним на четвереньках.
«Может
Кто-то ударил его под вздох так, что потемнело в глазах.
— Инженерский сынок!
— Ах так!..
Не помня себя, Андрей схватил за планку рубашки первого, подвернувшегося под руку, притянул к себе и тоже ударил.
Больно ударили по ногам. Повалили на пол.
— Куча мала!
Сверху рухнули на спину визжащие, барахтающиеся, потные тела. Дышать стало нечем. Андрей почувствовал, что теряет сознание.
— Пустите!!
Щёлк-щёлк. Тишина.
И он снова в комнате, около шкафа.
Ф-фу!..
Он обвёл комнату глазами.
Всё на месте — портфель, куртка, письменный стол, на котором разложены учебники и тетради…
Уже вечером, лёжа в постели, Андрей сквозь сон услышал разговор мамы с отцом.
— Я не против, что он путешествует в этой твоей машине, — сказала мама. — Но слишком бессистемно всё это у него получается. То Америка, то индейцы, то гимназисты… Представляешь, какой винегрет в голове? Нужно направить его по определённой дороге. Скажем, если революция, то подобрать самые интересные книги по революции— «Юнармию», «Белеет парус», «Старую крепость», «Я — сын трудового народа»… И ещё одно: он не читает подряд, а выхватывает отдельные места из середины. Ему же потом неинтересно будет.
— Валя, а ты помнишь как читала в детстве сама? — спросил папа. — У тебя была какая-нибудь система?
— Ну… положим, системы не было, — помолчав, ответила мама, — но я сама…
— Начинала с картинок, — засмеялся папа. — Верно?
— Верно. Потому что хорошие иллюстрации — это половина книги.
— И, посмотрев картинки, тебе хотелось узнать, что происходит на самых интересных из них. Точно?
— Точно.
— И ты начинала читать не сначала, а…
— Ну, совсем немножечко… — возразила мама.
— Вот-вот. Совсем немножечко. А сейчас, покупая новую книгу, ты разве просматриваешь первые страницы? Да никогда. Только ты не замечаешь, что тоже хватаешь из середины, а потом судишь по прочитанному о всей книге. Это автоматически.
— Ты прав, Виктор. Но ведь я не так кусками хватаю, как Андрей. То, как читает он сейчас, — это безалаберщина. И ни к чему хорошему не приведёт.
— А по-моему, Валя, мир не охватить одним взглядом, сразу. Не разложить по полочкам — это сюда, а это — туда. Мир всю жизнь собираешь по кусочкам, как мозаику. И каждый кусочек в конце концов находит своё верное место.