Путешествие по Апеннинам
Шрифт:
— Обычно грязную работу делает полиция. Адвокаты, прокуроры и судьи работают в мантиях, — с улыбкой произнесла Луиза.
— У меня нет мантии, — грустно ответил он, — и работаю я чаще всего в неурочное время. Лучшее время для размышлений — ночь. Но именно тогда пробуждаются инстинкты и страхи — все наши страхи, которые мы подавляем в себе днем и которые не хотим испытывать ночью, когда остаемся одни. Или когда они приходят к нам в наших снах.
Раздался звонок мобильного телефона. Дронго достал аппарат и, извинившись перед Луизой, ответил.
— Добрый день, — услышал он хриплый голос
— Обедаем, — коротко сообщил Дронго.
— Где вы находитесь? — торопливо спросил комиссар.
— На виа Систина, около испанской лестницы.
— Охрана с вами?
— Да, все здесь. Нас охраняют как президента страны.
— Будьте осторожны, — предупредил Брюлей, — у меня очень нехорошие новости.
Дронго глянул на сидящую рядом женщину и плотнее прижал аппарат к голове.
— В центральное отделение Интерпола в Лионе пришло письмо, — продолжил Брюлей, — обычный конверт. А в нем на листке одна фраза: «Я в Риме, вместе с вашими людьми». Сейчас эксперты работают над этим посланием. Пытаются установить, где был куплен конверт, какая бумага. Буквы вырезаны из итальянских газет. И отправлено письмо из Рима. Ты понимаешь? Он уже здесь и все знает. И про наш приезд.
— Откуда он может знать о нас? — нахмурился Дронго.
— Понятия не имею. Но будет лучше, если вы закончите ваш обед и отправитесь домой. Все гораздо опаснее, чем мы себе представляли. Ему известны все наши действия.
— Может, у него есть осведомитель в полиции? — предположил Дронго. — Или в самом Интерполе? Может, поэтому он такой неуязвимый и хорошо осведомленный?
— Мы сейчас проверяем и эту версию, — сообщил Брюлей. — А вы уходите оттуда. Немедленно уходите. И еще. Утром звонил Доул из Кельна. У него уже есть список из пяти англичан, которые были в тот вечер в городе. Сейчас проверяют всех пятерых. Уходите из ресторана, Дронго. — И Брюлей отключился.
— Что-нибудь случилось? — забеспокоилась Луиза.
— В Кельне Доул вышел на нескольких подозреваемых. Сейчас их всех проверяют.
Она улыбнулась.
— Наш обед останется приятным воспоминанием.
— Не совсем. — Дронго подозвал к себе официанта и попросил счет.
— Но вы еще не ели горячего, — возразил удивленный официант.
— Мы передумали, — пояснил Дронго.
— Все настолько серьезно? — спросила Луиза.
— Да. Он знает, что мы приехали в Рим. Похоже, ему вообще известно гораздо больше, чем мы думали.
— Откуда он может это знать?
— Неизвестно. Но нам лучше уйти. Брюлей попросил нас вернуться домой. Извините, что так получилось. Надеюсь, мы с вами еще пообедаем.
— Он появился раньше, — прикусила губу Луиза.
— И даже успел отправить письмо из Рима, сообщив, что он здесь и знает, что мы тоже здесь.
— О вашем визите никто не писал. Значит…
— Значит, он может быть полицейским. Или следователем. Или сотрудником Интерпола, что объясняет и его повышенную мобильность, и его знание Европы, и его успешные действия в Гавре, в Оденсе. Сотрудник Интерпола не вызывает подозрений у сотрудников национальных полиций. А многие из них никогда не видели подлинных удостоверений сотрудников Интерпола.
Официант принес счет.
— Может, завернуть
— Заворачивайте, — согласился Дронго. — Говорят, ваш ресторан — один из лучших в Риме.
— Это верно, синьор, — обрадовался официант.
Он получил хорошие чаевые и потому старался угодить клиенту. Повернувшись, официант побежал на кухню. Двое сотрудников полиции, сидевшие за соседним столиком, уже поднялись, ожидая, когда из ресторана выйдут Дронго и его спутница. Официант принес пакет и, улыбаясь, протянул его Луизе.
— Нет, — опередил ее Дронго, принимая пакет, — лучше я возьму его сам.
Она удивленно взглянула на него, но ничего не сказала. Когда Луиза получала в гардеробе свой плащ, Дронго опять неожиданно шагнул вперед, быстро ощупал плащ и вдруг, повернувшись к ней, спросил:
— У вас в кармане книга?
— Никакой книги у меня нет, — удивилась она.
— Ложитесь! — Дронго толкнул ее на пол и, отбросив плащ в сторону, упал на женщину.
Замершие рядом сотрудники полиции недоуменно смотрели на них, не понимая, что происходит. Луиза осторожно подняла голову.
— Кажется, я разбила колено, — тихо пожаловалась она.
Ее волосы пахли лавандой. У нее было сильное тренированное тело. Дронго сжимал руками ее голову, пытаясь защитить от возможного взрыва. Наконец он медленно поднялся.
— Извините. Но у вас в плаще был какой-то предмет, — пояснил Дронго, помогая подняться Луизе. И тут с сожалением заметил, что пакет с равиоли и тортеллини порвался, а на плече его спутницы появилось большое жирное пятно.
— В следующий раз предупреждайте, перед тем как будете толкать меня на пол, — попросила она. — У меня в плаще не книга, а моя записная книжка. Наверное, она довольно объемная для офицера полиции, но мне приходится записывать туда массу нужных сведений.
— Простите меня, — еще раз попросил Дронго, — этот тип с его жертвами может свести с ума кого угодно. А еще я посадил вам жирное пятно на платье.
— Вы испортили мое выходное платье, — ровным голосом произнесла она.
Стоявшая за их спиной сотрудница полиции громко фыркнула. Она была среднего роста, с большим нависшим над верхней губой носом и немного выпученными глазами. Скорее всего эта женщина сознавала, что ее не привлекли бы в качестве подходящего «объекта вожделения» маньяка ни при каких обстоятельствах. Поэтому ей так не нравилась ситуация вообще и Дронго в частности. Но еще большую неприязнь она испытывала к симпатичной Луизе Фелачи, ставшей звездой глянцевых журналов.
— Ему просто хотелось на ней полежать, — громко заявила она по-итальянски, обращаясь к своему коллеге. Откуда ей было знать, что Дронго понимает итальянский язык.
Луиза, услышав сказанное, чуть прихрамывая подошла и подняла свой плащ, достала записную книжку в твердом переплете и показала ее Дронго.
— Мне пора на пенсию, — растерянно произнес он. — Но я считаю, что в таких случаях лучше перестраховаться.
— Не огорчайтесь, — подбодрила его Луиза. — Я представляю, что вы чувствуете. Не нужно так расстраиваться. И мое колено уже почти не болит. А платье я сдам в чистку. Из-за таких мелочей не стоит переживать.