Путешествие по Апеннинам

Абдуллаев Чингиз Акифович

Дронго вместе с двумя сотрудниками полиции бесцельно мерз, обходя со всех сторон Палаццо Питти. Было восемь градусов тепла, но ему и его спутникам-итальянцам такая температура казалась слишком низкой. Хорошо хоть не было снега, как в Болонье, где его столько намело — Дронго это видел по телевизору, — что встали все автомобили. Его не спасал даже новый плащ, купленный в Риме. В такую погоду нужно ходить либо в пальто, либо в дубленке. Итальянцы в их легких куртках мерзли еще больше. Но оба офицера полиции героически сопровождали эксперта в его «экскурсиях» вокруг дворца.

В десятом часу вечера один из них предложил выпить горячего кофе. Дронго не очень любил кофе, но согласился,

чтобы не отказывать молодым коллегам. В небольшом кафе они сели за столик. Пока ждали кофе, Дронго смотрел на улицу и обратил внимание, как мерзнет пожилой афроамериканец, неизвестно каким образом попавший во Флоренцию. Это заставило его вспомнить, что еще десять-пятнадцать лет назад в Италии крайне редко можно было встретить темнокожего человека. Только если это был иностранец. Но все стремительно меняется. Теперь уже почти во всех крупных городах Италии есть арабские, пакистанские, китайские, индийские, африканские мини-колонии. Такие же изменения Дронго видел и в других странах. Особенно они заметны в Англии, Франции, Германии. На улицах немецких городов ныне даже преобладают русский и турецкий языки, поскольку эмигрантов из России и Турции сюда перебралось несколько миллионов.

Дронго понимал, что происходит глобальное перемещение народов и дряхлеющая Европа просто вынуждена принимать такое количество эмигрантов, чтобы выжить. И абсолютное большинство переселившихся сюда из других стран людей будут трудиться на благо новой родины. Но Европа при этом становится другой, совсем другой, не похожей на старую, уютную и такую понятную. И к ней нужно приспосабливаться.

Однако эта миграция вызывает ненависть ретроградов, которые не желают видеть реалии нового времени. Они голосуют за националистов, призывают к жесткой эмиграционной политике, не понимая, что невозможно остановить движение времени. Дронго представил, какие выступления прозвучат в Европарламенте, когда станет широко известно о «стаффордском мяснике». Это сразу даст повод правым партиям обвинить левых в популизме при принятии Шенгенского законодательства и объединении континента.

— Сегодня очень холодно, — осторожно заметил один из офицеров полиции.

— Да, — согласился Дронго, — холодно. — И снова посмотрел на афроамериканца, стоящего перед кафе в легкой синей куртке и поношенных джинсах. «Говорят, в такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выпустит. Кажется, так звучит эта пословица. В такую погоду… в такую погоду… Этот маньяк должен получать удовольствие от самого процесса. А значит, не станет мерзнуть в такую погоду. Ему понадобится помещение. Помещение, чтобы сделать свое дело… В такую погоду…»

— Дайте рацию, — приказал он офицеру и, схватив ее, громко произнес: — Комиссар Террачини, говорит Дронго. Полагаю, что сегодня он не выйдет на улицу. Ему понадобится помещение. Вы слышите меня? Нужно обратить внимание на все помещения, в которых…

— Прекратите! — прохрипел разгневанный Террачини. — Сначала вы сами называете Флоренцию, а потом отказываетесь от своих слов. Нас слышат четыреста офицеров полиции, которые дежурят по всему городу. Не нужно ничего говорить. — И он отключился.

— Пойдемте, — мрачно предложил Дронго, возвращая рацию, — пора на дежурство.

Офицеры торопливо поднялись.

На улице стало еще холоднее. Дронго поежился, поднял воротник плаща. Наверное, он первый и последний человек в мире, вышедший на дежурство в плаще от Бриони. Все-таки пижон. Кажется, «Бриони» любил Уорд Хеккет. Дронго встречался с ним в 97-м. Как давно это было! Словно за эти годы прошло несколько эпох. Хеккет тогда выстроил безупречную комбинацию, чтобы скомпрометировать одного из ведущих бизнесменов России.

Все, казалось, рассчитали до мелочей и все-таки допустили одну оплошность. Не учли движения солнца и смонтировали свой провокационный ролик, игнорируя этот важный факт. Хеккет тогда проиграл и уехал из Москвы. Теперь все это кажется детскими шалостями по сравнению с тем, чем Дронго с коллегами приходится заниматься сейчас. И даже убийство девушки в московском отеле было всего лишь единичным актом драмы, а не такой многоходовой трагедией, которая разыгрывается здесь.

Возможно, когда-нибудь кто-нибудь напишет об этих их приключениях, сделав его главным героем, выследившим преступника. В романе в последний момент они, конечно, спасут женщину и накажут злого маньяка. И никто при этом не вспомнит, как он мерз на другом конце города, пока основные события разворачивались совсем в ином месте.

До чего же складно и красиво все происходит в фильмах и книгах о таких злодеях. И как страшно и больно, когда это случается на самом деле. Наверное, ни один писатель, описывающий ужасы подобных преступлений, не видел настоящих жертв, не чувствовал особого запаха разлагающегося тела, не дотрагивался до убитых. Может, так и должно быть? И обывателю ни к чему знать все эти жуткие подробности. Но с другой стороны, знать — значит понимать ситуацию. Почему молодые женщины так легко знакомятся с маньяками? Неужели они не понимают, как могут быть опасны случайные знакомства? Почему дети так легко идут на контакт с чужими взрослыми? Неужели дома их не учат, что так нельзя делать? Сколько подобных преступлений можно было бы избежать, если бы люди были немного более внимательны, более ответственно относились к собственной жизни.

— Внимание, — услышал Дронго по радио, — мы слышим женские крики на виа дель Проконсоло. Все мобильные группы быстро в ту сторону. Мы слышим женские крики.

— Там что-то случилось, — сказал один из офицеров, в руках у которого была рация.

— Может, они его наконец схватят, — предположил второй.

Все придвинулись поближе к рации. Но слышны были только приказы, которые отдавались мобильным группам, стягивающимся вокруг той улицы. Дронго нахмурился. Неужели «мясник» нарушил собственные правила? Ведь никто никогда не слышал криков женщин. Почему всех оттягивают на одну сторону?

— Где находится эта виа дель Проконсоло? — спросил он.

— Если смотреть с нашей стороны реки, то справа от площади Синьории, — пояснил офицер с рацией, — примерно метрах в ста за площадью Флоренции.

— Там строится новое здание, — добавил второй. — Уже третий год.

— Стройка? — возбужденно переспросил Дронго. — Заброшенная стройка?

— Почему заброшенная? — удивился офицер. — Я же говорю, что там строят новое здание. В центре города запрещено строительство новых зданий, но там разрешили, уж очень ветхим было старое строение…

— И по ночам строят?

— Нет…

Дронго почти выхватил рацию из рук офицера.

— Будьте осторожны! — крикнул он.

Офицер изумленно смотрел на него, ничего не понимая. Рация доносила только треск и шум, но никаких приказов больше не было слышно. Все ждали сообщения.

— Здесь никого нет, — раздался наконец чей-то голос, — мы все осмотрели.

— Но там слышались женские крики, — возразил Террачини. — Я хочу, чтобы вы все внимательно проверили. Понятно? Очень внимательно. Минуту назад в полицию позвонил хозяин пиццерии, которая находится напротив стройки. Он тоже слышал крики женщины о помощи. Оставайтесь на месте, мы вышлем к вам еще несколько человек. Нужно осмотреть всю стройку более внимательно. Найдите инженера, который занимается этим проектом, и строителей…