Путешествие по Долине Надежды
Шрифт:
— Я просто очень хочу помочь, но совершенно не знаю как! — в голосе плескалось нескрываемое отчаяние.
Лина усмехнулась — не насмешливо, а как-то тоскливо и горько.
— Тогда иди в «Разлом», чего ждешь?.. Правда, боюсь, в одиночку ты не продержишься там больше пяти минут. А ЭТА… — девушка с особенной злостью выделила слово, — будет первой желающей тебя убить. И она…
Хранительница не успела договорить, потому что со стороны кровати внезапно послышался сдавленный всхлип.
— Кит… — взволнованно позвал Люк сестру. — Кита.
Она
— Кита. — Люк уже сидел рядом, осторожно обнимая за плечи и пытаясь заглянуть в лицо.
В каждом его движении чувствовалась такая любовь и забота, что Лина снова горько усмехнулась — сама она принадлежала к подавляющему большинству Хранителей, у которых Восстание забрало всех близких без исключения.
— Я сама ее убью, слышишь?! — захлебываясь слезами, воскликнула Кит. — Клянусь Великим Кристаллом, я ее найду!.. И пусть тогда не ждет пощады! Я ее ненавижу! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!
Она еще продолжала говорить что-то неразборчивое, временами срываясь на крик, но Прима уже не слышала ее.
Все произошло с такой нереальной быстротой, что она не успела ничего понять. Только, словно со стороны увидела, как резко рванула на себя приоткрытую створку окна, впуская в комнату холодный ветер, и в один прыжок оказалась внутри.
Кэрен с криком отпрянула назад, испуганно прижимаясь спиной к стене и с грохотом роняя стул, на котором сидела.
Хранители резко вздрогнули, словно от неожиданного удара, и вскочили на ноги, оказавшись лицом к лицу с ней. Лишь Кит так осталась сидеть на месте, непонимающе глядя на бывшую подругу удивленными, сверкающими от слез, глазами.
— Ты?! — глухо прорычал Люк, смерив Приму полным горячей, жгучей ненависти взглядом. В руке его словно сам собой материализовался кинжал со сверкающим стеклянным лезвием, отливающего при свете туманно-фиолетовым сиянием.
Прима испуганно вздрогнула: сейчас она не узнавала того смешливого, веселого и беззаботного парня, с которым была знакома.
— Что ты здесь делаешь? — холодно спросила Лина, пристально глядя на бывшую Хранительницу. На ее лице не отражалось никаких эмоций, словно это было вовсе не лицо, а застывшая каменная маска. Но потому, как вздрагивает сжимающая огненный шар рука, было видно волнение и крайнее напряжение.
— Я пришла, чтобы поговорить… — как можно более мягко и дружелюбно произнесла Прима, опасливо косясь на переливающуюся огненную сферу и направленное на нее серебристо-сиреневое лезвие. — Чтобы объясни…
Договорить она не успела — кинжал сверкающей молнией метнулся в нее, огненная сфера, шипя, ринулась следом, и девушка, словно в замедленной съемке наблюдала, как оба они медленно приближаются, готовые сразить мощным ударом.
И вдруг… мир словно подернулся серебристой пеленой, похожей на искрящийся снежней вихрь, и комната на миг растворилась, полностью поглощенная им, но уже через секунду снова появилась перед глазами. Но уже в другом ракурсе.
Теперь Прима оказалась
— Я пришла, потому что хочу все объяснить, — снова настойчиво произнесла девушка.
Услышав ее голос, Хранители резко повернулись к ней. На лице Люка виднелось плохо скрываемое удивление и замешательство — он ничего не знал о способности Примы к мгновенному перемещению. А Лина… Хранительница ехидно ухмылялась, перекатывая в пальцах новый полыхающий шар.
— Совсем неплохо, — усмехнувшись, изрекла она. — Но бывает и лучше. Поиграем?..
Прима едва успела увернуться от нового огненного снаряда, опалившего стену позади нее: такой прыти от Хранительницы она не ожидала.
— Ну что, нравится? — с издевкой спросила та, хотя в голосе сквозило что-то похожее на изумление: Лину явно удивляло то, что Роуз даже не пытается защищаться.
— Я хочу объяснить, что на самом деле случилось, предупредить…
Лина уже открыла рот, собираясь что-то ответить, но ее совершенно неожиданно перебила Китнисс:
— Ты НИЧЕГО не хотела объяснить, когда исчезла три недели назад. НИЧЕГО не хотела сказать, когда выяснилось, за кого ты стоишь… Ты НИЧЕГО… — девушка медленно — очень медленно — поднималась с кровати, уперев полыхающий яростью взгляд в подругу. Все ее движения казались странными, нереально плавными, точными, прямыми, и в них была какая-то пугающая, опасная грация.
— Ты НИЧЕГО, — выделяя и подчеркивая каждое слово, опять повторила она, и голос прозвучал непривычно глухо и угрожающе. — НИЧЕГО не захотела нормально объяснить, когда мы встречались у портала в «Разлом»… А теперь…
Прима почувствовала, как взгляд Китнисс, почти физически ощутимый, нереальный, непохожий на нее, наполненный животной злобой, остановился на ней, глядя глаза в глаза.
— Ну что, приятно быть предателем? — тихо спросила Хранительница.
Прима почувствовала, как ноги теряют твердую опору, и как она медленно, поддерживаемая необъяснимой силой, поднимается в воздух.
— Ты же знаешь, что у нас делают с предателями… и пришла сама… Я думала, ты умнее… — Китнисс неодобрительно покачала головой.
— Тебе не удастся меня убить, — еле слышно прошептала Прима.
— Да… Но я хотя бы попытаюсь…
Звон разбитого стекла перекрыл собой все звуки. От резкого удара в спину потемнело в глазах, шум в ушах сменился протяжным свистом ветра, и Прима поняла, что падает, увлекая за собой острые осколки от разбитого окна.
В голове эхом отдавался один и тот же вопрос, и с каждым разом его становилось слушать все мучительнее: «Как же так?!»
Она прекрасно понимала, что совершила в глазах своей — уже бывшей — подруги. Но ведь она хотела поговорить, хотела все объяснить, предупредить об опасности… А теперь…