Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»
Шрифт:
Островитяне, более смелые, поскольку они сильнее, похоже, гордятся своими шрамами, которые им было приятно нам показывать, давая понять, что они нападали на медведей с колами, после того как ранили их стрелами.
Их пироги сделаны из выдолбленных еловых стволов и способны вместить семь-восемь человек. Они приводят их в движение с помощью очень легких весел и предпринимают на этих утлых суденышках путешествия в две сотни лье, от южной оконечности Оку-Йессо и от Йессо на 42° широты до реки Сахалин на 53°. Они никогда не отдаляются от берега далее пистольного выстрела, кроме тех случаев, когда пересекают море между островами, но и тогда они ждут полного штиля.
Ветер, который всегда следует за направлением
Это плавание не опаснее, чем прохождение Лангедокского канала. Их путешествие занимает определенное количество дней, и каждый вечер они останавливаются в одном и том же заливчике и у того же ручья. На нашей карте они отметили количество ночевок между мысом Крильон и устьем Сахалина, и получается, что в день они преодолевают одиннадцать лье. Хотя их пироги не имеют мачт и рей, они иногда поднимают рубашку на двух скрещенных веслах и идут на парусах, затрачивая меньше усилий, чем при гребле.
Возле поселений мы часто видели маленькие пироги на одного-двух человек, предназначенные для коротких поездок в реки и ручьи, где они ловят рыбу. Они настолько легки, что когда глубина воды составляет двенадцать-пятнадцать дюймов, они используют вместо весел короткие шесты и с их помощью, отталкиваясь от дна, развивают очень большую скорость. Когда вода глубже, они используют весло-гребок.
Нравы и обычаи этих двух народов различаются лишь нюансами. Образ жизни, строение пирог и архитектура домов, почитание старцев у них одинаковые. Однако в этом сопоставлении, я убежден, татары превосходят островитян своей нравственностью, в то время как последние превосходят их своими ремеслами и, в особенности, своей смелостью и другими достоинствами, проистекающими из сознания собственной силы.
Как нам показалось, мы заметили на Оку-Йессо различия в общественном положении, которые отсутствуют в Татарии. В каждой пироге был один человек, с которым другие не поддерживали какого-либо общения. Он не ел вместе с ними и находился, как казалось, в полном подчинении у остальных. Мы подозревали, что он, возможно, был рабом. Это лишь предположение, однако было очевидно, что он занимал более низкое положение, чем другие.
Жители Йессо и Оку-Йессо владеют очень важным товаром, которого лишены битчи и орочи. Это китовый жир. Киты встречается в изобилии у восточного побережья их островов, где мы наблюдали этих животных в таком же большом количестве, как и в проливе Лемера. Но мы не видели ни одного из них в узком Татарском проливе.
Непосредственные сношения островитян с Японией придают обстановке их хижин видимость роскоши, которая на континенте заметна лишь в захоронениях, куда татары помещают все свои богатства. Мы не встречали у сахалинцев гробниц, украшенных подобным образом.
Мы заметили, что в заливе Де-Кастри под потолками хижин были подвешены фигурки, напоминающие иконы или идолы, а возле мыса Крильон хозяин одной из пирог, которому я подарил бутыль бренди, перед уходом вылил несколько капель в море, давая нам понять, что совершил это возлияние в дар Верховному Существу. Как представляется, небо служит сводом их храма, а отцы семейств — их священнослужители.
Из нашего рассказа легко заключить, что никакой торговый интерес не сможет побудить европейцев к частому посещению этих морей. Небольшое количество китового жира, сушеная и копченая рыба, а также несколько медвежьих и лосиных шкур — слишком незначительные экспортные товары, чтобы возместить расходы столь долгого путешествия. Я даже осмелюсь провозгласить всеобщее правило: сколько-нибудь выгодная торговля возможна лишь с большим народом. Всех здешних товаров, обладай они хоть какой-либо значимостью, не хватило бы, чтобы наполнить трюмы 300-тонного корабля, которому пришлось бы пройти свыше тысячи лье вдоль разных берегов, чтобы собрать их.
Хотя сушеный лосось залива Де-Кастри, как мне показалось, был хорошего качества и я легко мог бы его купить, признаюсь, что моя щепетильность помешала мне сделать это: я опасался, что если эти несчастные продадут нам свои запасы, заготовленные на зиму, они умрут от голода в это время года.
Мы не увидели здесь ни одной морской выдры. Мы показали несколько ее шкурок местным жителям и заключили, что этот мех незнаком им: они увидели в нем не больше ценности, чем в тюленьем, из которого шьют свои сапоги. Это водоплавающее животное встречается, вероятно, лишь в восточной части Северных Курил. Из этого следует, что его истинная родина — северо-восток Азии и западное побережье Америки, где оно распространено в большом количестве от острова Уналашка на Аляске до Сан-Диего в Калифорнии.
Рассказы путешественников об этой огромной стране, которую мы только что исследовали, сообщают множество ложных представлений о ней, однако они содержат и множество разрозненных истин, которые, впрочем, весьма трудно распознать.
Отцу де Ангелису, несомненно, были известны эти народы, и его описание Татарии очень точно. Однако, находясь на южной оконечности Йессо напротив Японии, он не мог представить себе столь большое протяжение этой страны. И пролив Тессой, о котором он говорит и который, как сообщили ему островитяне, прегражден морскими водорослями и настолько узок, что невооруженным глазом можно видеть лошадь на противоположном берегу, — не что иное, как оконечность залива, в который мы проникли и откуда мы увидели мыс Бутен [189] на острове Оку-Йессо, обращенный в сторону континента и заканчивающийся подобием песчаной отмели высотой в один-два туаза.
189
Мыс, названный Лаперузом в честь одного из своих офицеров. Оконечность этого мыса стала самой северной и одновременно самой западной точкой Сахалина, увиденной экспедицией Лаперуза. Ныне мыс Тык.