Путешествие по жизни мужчин
Шрифт:
Вот, например, как описывается в книге Э. Бадендер «Мужская сущность» один из вариантов такой «помощи» мальчикам в племенах Новой Гвинеи (возраст мальчиков 7 – 10 лет): «…звуки флейты оповещают о начале посвящения мальчиков. (Флейта – символ пениса.) Неожиданно отнятые у матери, они отправляются в лес. Там в течение трех дней их секут до крови, чтобы открыть кожу и стимулировать рост. Их стегают крапивой и разбивают в кровь нос, чтобы очистить их от женского флюида, мешающего им развиваться. На третий день им открывают секрет флейты, который они не должны выдавать женщинам под страхом смерти. Посвященные, опрошенные позже Гилбертом Хердтом, рассказывали ему, насколько травмирует разлука с матерью, насколько велико чувство безнадежности и покинутости. Именно
После разлучения с матерью мальчики под угрозой более серьезного наказания не будут говорить с ней, касаться ее, смотреть на нее пока они не достигнут состояния мужчины, то есть когда они, в свою очередь, станут отцами. Только тогда будет снято материнское табу, они смогут приносить матери дичь, говорить с ней и есть в ее присутствии…
Второй этап – это переход из мира женщины, который надо решиться покинуть, в мир мужчин, который надо принять под угрозой смерти… В племени Баруйя нужно десять лет сексуальной сегрегации, четыре церемонии, разделенные многими годами, чтобы разлучить мальчика с матерью, оторвать его от мира женщин и подготовить его к новой встрече с женщиной во время свадьбы.
Третьей характеристикой ритуалов посвящения в мужчины являются жестокие испытания, часто драматические, но обязательно публичные. Надрезы кожи, обрезание подростка, надрез пениса, особенно у австралийских аборигенов, порка до крови, нанесение ран и татуировок на различные части тела… Столкновение со смертью, представленное физической болью и чувством одиночества, отмечает конец детства и принадлежности матери и переход в противоположный мир мужчин. Шрамы, оставленные на теле, – это неопровержимые доказательства окончательной перемены состояния, происшедшей на глазах у мужчин племени.
Но мужественность – это не только самоощущение, это также и знание, переданное при интимном контакте с посвященным (Древняя Греция), это биологическая реальность. В представлении мужчин племени Самбия тело молодых самцов не вырабатывает сперму так же естественно, как у девушек появляются менструации. Активизировать производство спермы у мальчиков могут только юноши, пенис которых они будут сосать. Греки и самбия, римляне и средневековые скандинавы, японские самураи и баруйя – все они считали, что настоящая Мужественность приходит после тесного контакта между двумя мужчинами…
В племенах Баруйя и Самбия главным секретом мужественности – о котором не должны знать женщины – является то, что «сперма дает мужчине возможность возрождать мальчиков вне живой матери, в мире мужчин и только при их помощи. Секрет этот, самый священный, состоит в том, что молодые посвященные питаются спермой старших. И это повторяется в течение многих лет для того, чтобы они считали себя выше женщин и могли ими повелевать…
Ритуал с флейтой-пенисом помогает перенести привязанность мальчиков с матери на холостяков. Флейта – это заменитель и груди, и фаллоса, секрет, объединяющий отцов и сыновей против матери».
Ритуальная гомосексуальность строго структурирована: запрет на инцест препятствует подобным контактам между мужчинами родственниками.
Кроме того, в качестве активного «донора» в таких контактах могут выступать только молодые мужчины, которые еще «не осквернены» близкими отношениями с женщиной. Среди взрослых мужчин такие отношения запрещены.
В нашей стране мальчик не выходит из-под материнской опеки очень долго, практически до призыва в армию, то есть до 18 лет, и именно здесь он сталкивается с серьезным испытанием «на мужскую зрелость» – это умение приспособиться ко внедомашним условиям и скудной кормежке и испытание силы, и проверка на стрессоустойчивость, связанная с подчинением как старшему по званию, так и по «неформальному» рангу («дедовщина»). Как и у диких племен, здесь сразу же выявляется, кто из юношей был слишком в большой зависимости от матери и поэтому изнежен (он получает презрительную кличку «маменькин сынок»), а кто уже прошел определенную закалку (например,
Однако у наших солдат вхождение в мужское содружество не исключает параллельного поддержания культа матери (семьи). Так, письма солдату от матери считаются ценностью, признаваемой всеми. Такой же ценностью, поднимающей адресата в глазах окружающих, являются письма от постоянных девушек. Однако здесь на вопросы переписки уже может влиять мужское содружество. Например, иногда ответные письма девушке сочиняются не самим солдатом, а чуть ли не целым подразделением. Таким образом, как бы разрушается психологическая интимность между солдатом и девушкой, что лишний раз должно подчеркнуть – мужское содружество выше. Интимные же отношения с матерью символически разрушаются, когда окружающие юноши не разрешают солдату съедать одному содержимое посылки с пищевыми продуктами из дома. Символическая «материнская грудь» как бы делится на всех.
У наших военнослужащих культ матери не только поддерживается, но и используется напрямую для решения профессиональных задач. Так, от боевого клича «Родина-мать зовет!» содрогнулся бы любой мужчина племени Баруйя, но именно он поднимал наших воинов в атаку во время Великой Отечественной войны. В то же время связанная с «эпохой перемен» тотальная критика старой «родины-матери», публичное «раздевание» ее перед всем миром и даже лишение «имени» привели к полной деморализации не только армии, но и мужчин из самых различных слоев населения. Они оказались перед выбором: либо отказаться признавать своей такую «плохую» родину-мать (то есть совершить по отношению к ней предательство), либо согласиться с такой оценкой, а значит, автоматически и с тем, что они – «сучьи дети». А «сучьим детям» можно все: мародерствовать, дезертировать, продавать боеприпасы и информацию противнику… Появившийся в прессе термин «новые русские» стал символом отречения целой социальной прослойки людей от «старой» родины-матери, а вместе с ней и от традиционной мужской морали. Приняв, таким образом, психологию беспризорников, «новые русские» мужчины пошли вразнос и продемонстрировали всему миру высочайший уровень разврата и криминогенности.
Не исключено, что именно из-за таких отрицательных эффектов практически во всех древних культурах было строжайше запрещено тревожить духи предков. Этот же культурный запрет находит отражение и в русском национальном фольклоре: «Не поминай лихом!», «О мертвых или хорошо, или ничего», «Кто старое помянет – тому глаз вон!» (Имеется в виду плохое старое.), «Не плюй в колодец – пригодится водицы напиться».
Мальчик-с-пальчик и великан
Как мы уже выяснили, каждый маленький мужчина проходит огорчительную для него процедуру отлучения от материнской груди и осознания себя существом другого, более «ценного» относительно женщин, пола.
Но, если бы ему пришлось разбираться только с женщинами, это было бы еще полбеды. Беда состоит в том, что в его отношения с матерью постоянно и некстати вмешивается какой-то огромный громогласный Великан: Великан извергает из ноздрей дым, выращивает на лице колючки, «рычит» во сне, поглощает порции еды, сопоставимые с половиной тела ребенка и, самое главное, появляется каждый раз в самый неподходящий момент – когда мальчик собирается счастливо заснуть рядом с матерью. Великан хватает маленького мужчину за бока и бесцеремонно вышвыривает его из супружеской постели, помещая за решетку детской кроватки. Мало того, после этой бессовестной процедуры Великан нагло обнимает его мать и начинает тискать ее в руках как свою собственность. И мать ему в ответ улыбается…