Путешествие с трупом
Шрифт:
Солнечный луч пляшет по крыше.
Такое впечатление, что какой-то ребенок развлекается, пуская солнечные зайчики мне в глаза. Мне это не нравится. Совсем не нравится...
Смотрю в сторону, откуда идет луч... Это окно современного дома на противоположной стороне улицы. Угол шторы на том окне немного приподнят.
Солнце отражается не от чего-нибудь, а от линзы подзорной трубы.
Кто-то наблюдает за мной, прячась за шторой, и не знает, что солнце выдало его присутствие. Я вижу в этом счастливый знак. Если солнце встало
Глава 8
Шаги на крыше заставляют меня обернуться. Приближается симпатичная невысокая женщина. Сейчас она выйдет на открытое место и попадет в поле зрения наблюдателя.
– Стойте! – кричу я.
Она останавливается.
– Вы мадам Пеллегрини?
– Да...
– Не ходите сюда: кто-то следит за домом в подзорную трубу. Оставайтесь где стоите!
Я закуриваю сигарету и небрежным шагом направляюсь к ней.
– Не двигайтесь. Если приедут санитары, скажите, чтобы они тоже не выходили на крышу. Пусть ждут меня. Я сейчас вернусь...
Спускаюсь по каменной лестнице, прыгаю в лифт, и вот я уже на улице.
Я заметил серьезные ориентиры... Окно, из которого за мной следили, находится на верхнем этаже соседнего дома, между окном со шторой оранжевого цвета и другим, с красной шторой. Ошибиться невозможно.
Я спрашиваю себя, кто может быть наблюдателем. Может, это просто маньяк, любящий подглядывать за соседками? Но я хочу удостовериться, так ли это. Перехожу улицу. Интересующий меня дом похож как родной брат на тот, откуда я только что вышел. Молодая и вполне пригодная к употреблению консьержка трет пол щеткой, защитив руки резиновыми перчатками.
– Простите, мадам, – обращаюсь я к ней со своей самой неотразимой улыбкой, – вы можете мне перечислить жильцов восьмого этажа?
– А вам зачем? – беспокоится она.
– Допустим, единственная цель моего вопроса – удовлетворение естественного чувства любопытства, – отвечаю я, доставая свое удостоверение.
Оно не производит на нее особого впечатления. В наши дни полицейское удостоверение не имеет в глазах молодежи былого веса.
– На восьмом, – отвечает она, – живут: учитель плавания (он сейчас на пляже), учительница – она уехала на каникулы, и одна квартира сдается.
– Повторите! – кричу. – Сдается квартира? Я лет сто не слышал от консьержки эту фразу!
Она пожимает плечами.
– Это я неправильно выразилась. На самом деле ее пока сдать нельзя. Владелец помер, а наследнички не чешутся.
Я размышляю.
– Это та, что посередине?
– Да...
– У вас есть ключ?
– Нет.
– Ничего страшного... Там сейчас кто-нибудь есть?
– Да нет, я же вам сказала...
– Все сходится, спасибо. Я иду по коридору. – Э, вы куда? – кричит милашка.
Я пока не могу ей ответить, что интересуюсь незанятыми квартирами, используемыми в качестве наблюдательных пунктов.
– На небо, – отвечаю. –
Она забывает закрыть рот.
Подойдя к двери, навостряю уши. Ни единого звука!
Меня наполняет сомнение.
А если я ошибся? Если это просто забытый на подоконнике блестящий предмет? Хотя сейчас это не так уж важно.
Нажимаю на звонок.
Опять тишина.
Я без тени сомнений второй раз за день прибегаю к помощи отмычки.
Этот замок не упрямее предыдущего. Захожу в прихожую, где стоит затхлый запах.
Быстрый расчет позволяет мне определить, в какой комнате находился наблюдатель.
Поворачиваю ручку и отскакиваю в сторону, ожидая получить порцию маслин.
Ничего такого не происходит. Опять-таки тишина, густая, хоть ножом режь...
Осторожно заглядываю в комнату. Она пуста... Я захожу, иду к окну, поднимаю угол шторы и ясно вижу крышу с хижиной покойной малышки Блаветт.
Смотрю по сторонам. Ничто не позволяет предполагать, что недавно здесь кто-то находился... Хотя нет – запах..
Довольно резкий запах, который я уже где-то вдыхал. В этом я абсолютно уверен. Видите ли, в числе прочих моих достоинств есть и отличная память на запахи... Да, этот резкий запах туберозы уже где-то щекотал мой хобот... Но где? И когда?
Я вспоминаю.
Я глубоко вдыхаю, чтобы хорошо запомнить ассоциации, которые он у меня вызывает, потом осматриваю остальные помещения квартиры. На кухне есть незапертая дверь, ведущая на черный ход. Это через нее слинял наблюдатель, услышав мой звонок. Я действовал как последний идиот. Зря я подчинился условностям... Сейчас мне только не хватало заделаться в джентльмены.
Выскакиваю на площадку, к лифту. Если немного повезет, консьержка может увидеть таинственного наблюдателя... Кроме того, ему придется сбегать вниз восемь этажей, и у меня есть шанс догнать его на лифте. Однако меня ждет новое разочарование. Молодая консьержка здесь. Стоит и с любопытством заглядывает в квартиру...
Раз она здесь, то не могла видеть выход на сцену интересующего меня человека.
– Куда выходит черный ход? – спрашиваю.
– В тупик, рядом...
Я бросаюсь в лифт, не обращая внимания на ее вопли.
На улице я быстро нахожу тупик, о котором мне говорила церберша. Естественно, там никого нет.
Как меня надрючили!
Я издаю такое мощное ругательство, что оборачиваются человек двенадцать.
Все, можно возвращаться к моим жмурам, настоящим и фальшивым!
Глава 9
В больнице все дрыхнут. Палата, куда положили бабу Пеллегрини, находится в глубине коридора, на втором этаже.
Палата двухместная, кровати отгорожены раздвижным занавесом. Я его задернул и устроился во второй части комнаты, ожидая дальнейших событий с пушкой в руке.