Путешествие стипендиатов (илюстр)

Верн Жюль Габриэль

— Не правда ли, ведь это то же, что сделал Жюсьё [214] для кедра, которым все восхищаются в Парижском ботаническом саду?… — спросил Луи Клодьон.

— Да… конечно… это просто великолепно, — провозгласил мистер Паттерсон, — а французы — великая нация!

Однако в 1794 году Мартиника переходит под власть англичан, и лишь по договору 1816 года вновь возвращается Франции [215] .

[214]Жюсьё

Бернар де (1699 — 1777) — французский ботаник, член Академии наук (с 1739 г.); в 1734 году ввез из Англии два кедра, один из которых сохранился до сих пор в парижском Жарден-де-Плант.

[215]Английская оккупация Мартиники длилась с 1794 по 1802 год и с 1809 по 1816 год.

В то же время в колонии сложилась крайне тяжелая ситуация, связанная с большим количественным преобладанием рабов над белыми поселенцами. Вскоре вспыхнуло восстание, поднятое беглыми неграми [216] . Было решено освободить три тысячи рабов. Эти цветные получили все гражданские и политические права [217] . С 1828 года на Мартинике насчитывалось девятнадцать тысяч негров, многие из которых, работая на себя, стали собственниками земельных наделов.

[216]Мартиника, где рабство — в отличие от других французских вест-индских островов — не было отменено в конце XVIII века, испытала в XIX веке несколько негритянских мятежей: в 1816, 1824, 1831 и 1833 годах.

[217]Рабство на Мартинике было окончательно отменено в 1848 году.

На следующий день путешественники совершили восхождение на Мон-Пеле, чьи склоны покрыты густыми лесами. И хотя этот подъем был не из легких, Тони Рено и его товарищи были вознаграждены сторицей. С вершины открывалась панорама всего острова, напоминавшего очертаниями лист дерева, плывущий по поверхности невероятно голубого моря Антил. На северо-востоке узкий двухкилометровый перешеек между прибрежными болотами соединяет обе части Мартиники. Первая образует полуостров Ла-Каравель, выдающийся в Атлантический океан и расположенный между бухтами Трините и Гальон. Вторая, сильно пересеченная, поднимается до высоты пятисот метров. Что касается скал Робер, Франсуа, Констан и Плен, то они чрезвычайно живописно оттеняют рельеф острова. Наконец, со стороны побережья, ближе к юго-западу, вырисовывается округлая бухта Салин, как раз и напоминающая древесный плавающий лист.

Юноши были настолько очарованы открывшимся их взорам зрелищем, что на несколько минут замерли в немом восхищении. Даже сам мистер Гораций Паттерсон не смог подыскать ни одного подходящего латинского стиха, дабы выразить свой восторг.

— Ну, что я вам говорил?… А что я вам говорил?… — повторял Тони Рено.

С вершины Мон-Пеле можно было судить о плодородии острова, являющегося одним из самых густонаселенных мест в мире, то есть имеющем сто семьдесят восемь жителей на квадратный километр.

Если производство какао-бобов и индиго сохранило свое значение, то кофейные плантации резко сократились и находятся на грани исчезновения. Что касается сахарного тростника, то он занимает не менее сорока тысяч гектаров и дает ежегодно на восемнадцать — двадцать миллионов франков сахара и рома. Короче говоря, импорт составляет двадцать два миллиона франков, экспорт — двадцать один миллион, торговлю Мартиники обеспечивают тысяча девятьсот судов.

На острове построены многочисленные узкоколейки промышленного и сельскохозяйственного назначения, связывающие порты с перерабатывающими предприятиями. Кроме того,

протяженность проезжих дорог на острове превышает девятьсот километров.

На следующий день, 30 августа, в прекрасную погоду, по обсаженной фруктовыми деревьями дороге туристы направились в Фор-де-Франс. Открытый экипаж, набитый жизнерадостными юношами, чьи загоревшие от атлантических бризов лица так и лучились весельем, катил по дороге.

После плотного завтрака в хорошей гостинице они объехали столицу острова, расположенную в глубине обширной одноименной бухты. Над городом нависает мрачная громада форта Фор-Рояль. Предстояло также посетить арсенал и военный порт, придающие этому городу облик военного лагеря, а не просто торгового центра. Здесь, как в Америке, да и в Европе, можно было получить подтверждение общеизвестного факта: склад ума военных весьма отличается от мышления гражданских лиц. Отсюда и разительное отличие Сен-Пьера от Фор-де-Франса.

И этот город не обошли стороной стихийные бедствия, столь характерные для всей Вест-Индии. Пережив землетрясение 1839 года, повлекшее многочисленные жертвы [218] , город вновь отстроился, и теперь великолепные аллеи тянутся вплоть до окружающих долину холмов. Следовало посмотреть на блестящую ленту реки, пересекающую аллею Саван, что тянется вплоть до форта Сен-Луи, затем обойти квадратную площадь, засаженную пальмами, где в центре высится беломраморная статуя императрицы Жозефины [219] , коронованной креолки, память о которой столь дорога жителям Мартиники.

[218]Пожар, случившийся в 1890 году, разрушил большую часть города.

[219]Императрица Жозефина — первая жена Наполеона Первого Мари-Жозефа Роза Таше де Лапажри (1763 — 1814), родилась в семье колонистов, проживавших к тому времени на Мартинике около полувека.

После посещения города и окрестностей Тони Рено едва дал друзьям отдышаться. Он потащил их за собой на высоту, соседствующую с лагерем Балата, а затем в санаторий, предназначенный для акклиматизации войск, прибывающих из Европы. А потом все отправились к термальным источникам неподалеку от города. Кстати, следует заметить мимоходом, что до сих пор, несмотря на обилие змей на Мартинике, ментор и его спутники не встретили ни одной ядовитой рептилии.

Юный чичероне не пощадил друзей и принудил отправиться в городок Ламантен через леса, покрывающие эту часть острова. Именно тогда и случилось происшествие, требующее детального описания, поскольку все, что связано с мистером Горацием Паттерсоном, ни в коем случае не должно оставаться в тени.

Тридцать первого августа, накануне отплытия «Стремительного», путешественники после хорошего ночного отдыха отправились на перешеек, соединяющий обе части острова. Дорогой, как обычно, все веселились как могли. Экипажи доставили немного провизии; у каждого юноши имелась при себе полная фляга, и было решено позавтракать в соседнем с перешейком лесу.

Проехав в экипажах несколько часов, веселые экскурсанты вышли из них, углубились в лес и, пройдя с полкилометра, оказались на краю лесной поляны, которая показалась им вполне подходящей для привала.

Мистер Паттерсон, менее шустрый, отстал на сотню шагов от всей компании. Никаких сомнений в том, что он вот-вот покажется на опушке, не было. Однако минут через десять, поскольку ментор так и не появился, Луи Клодьон решил его позвать:

— Мистер Паттерсон!… Мы здесь, мистер Паттерсон, сюда!… — крикнул он.

Никакого результата. Ментор не отзывался и не появлялся.

— Может, он заблудился?… — предположил Роджер Хинсдейл, в тревоге вставая с травы.

— Он должен быть где-то рядом… — промолвил Аксель Викборн.