Путешествие Тимофея Авоськина за пределы Солнечной системы
Шрифт:
— Позвольте, но у нас же вроде бы намечается мирная экскурсия на планету с разумным населением, вполне цивилизованную планету, — выразил я свое недоумение. — К чему все эти предосторожности? Мы, надеюсь, не на крупного зверя собираемся охотиться?
— Всякое случается, — возразил Степан. — Если ты, Тимоша, надумал идти с нами, живо надевай скафандр и не отставать! И учти, на незнакомой планета лучше не зевать по сторонам.
Мне пришлось согласиться и последовать примеру моих товарищей. Вскоре все были готовы. И мы выбрались из корабля и бодро зашагали по окрестностям космопорта. Времени до возвращения капитана было достаточно.
На непривычного человека пейзажи планеты Арис производили, прямо скажу, странное
В парковой же зоне чередовались почти свободные от растительности полупустынные участки с редкими сухими кустиками каких-то колючек и могучие массивы пятидесятиметровой высоты непроходимого дремучего леса. Попадались и участки степи, заросшей высокими, густыми травами, цветущими кустарниками и мясистыми фиолетовыми растениями, близкими по форме к гигантским кактусам Мексики.
Мы тесной группой медленно продвигались по широкой извилистой улице среди покосившихся домишек и вросших за долгие столетия в почву древних, частично разрушенных храмов, когда откуда-то из-за угла новенького рыцарского замка выскочило несколько человек. Двое жителей планеты, самого разбойничьего вида — лохматых, небритых, в пыльных кожаных куртках и залатанных штанах, размахивая револьверами и ятаганами, устремились в ближайшие заросли кустарников. За ними следом погнались с криками, весьма напоминающими ругательства, трое усатых, элегантного вида молодцов в военных формах, вооруженные карабинами и автоматами. Между убегающими и их преследователями завязалась оживленная перестрелка.
После первых же выстрелов Григорий и Степан бросились на булыжную мостовую.
— Ложись, Тима! — крикнул Степан и, заметив, что я медлю и продолжаю с изумлением наблюдать за стреляющими, очень ловко сделал мне ногой подсечку.
Я от Степана не ожидал такой пакости и, конечно, больно стукнулся плечом о камни мостовой. Мое возмущение действиями кибернетика уже готово было выплеснуться наружу, но в этот момент я заметил, как в метре над нами от стены ближайшего дома посыпалась штукатурка и брызнули осколки камня, а над моей головой противно свистнули пули. И я поспешно втянул голову в плечи и прижался к булыжникам.
К счастью, погоня и перестрелка быстро переместились в заросли и стали затихать в направлении дремучего леса. И мы смогли встать и отряхнуться.
— Однако! Что все это означает? — спросил я нервно.
Степан виновато отряхнул пыль с моего скафандра.
— Извини, старина, пришлось повалить тебя. Очень уж ты медленно реагировал. Стреляют же, понимать надо — не маленький.
— Что это было? — спросил я. — Натурные съемки боевика? Ограбление банка?
— Кто его знает, — ответил Степан. — Думаю, обычная погоня со стрельбой. А мы случайно вклинились в сюжет и могли пострадать.
— Могли, — фыркнул я обиженно. — Я уже пострадал, чуть руку и плечо не сломал при падении.
— Не теряйте бдительность, мой друг — назидательно произнес Григорий и вдруг, сорвав
Я поднял голову и зашатался.
В полукилометре над нами, точно какой-нибудь ястреб-тетеревятник, кружил в восходящих потоках воздуха, лениво помахивая огромными перепончатыми крыльями, золотистый дракон. Очевидно, мы уже несколько минут привлекали его внимание и лишь угрозы Григория заставили дракона пока воздержаться от прямого нападения. Презрительно плюнув в нашу сторону огнем и выпустив клубы черного дыма, чудовище сделало над нами прощальный круг и, несколько раз энергично взмахнув крыльями, удалилось за высокие зубчатые стены ближайшего замка.
— Вот нахал! — сказал я возмущенно. — Что же вы не стреляли, Гриша?
— Нельзя, — пояснил Григорий. — Их мало осталось, редкий вид — дракон огнедышащий, охраняется законом. А лицензии на отстрел у нас нет. Да и жалко было бы стрелять, красивое животное.
— Гм… И много здесь таких чудес? — полюбопытствовал я, начиная испытывать смутное беспокойство.
Бродить по планете, на которой вот так, запросто, точно воробьи какие-нибудь, порхают в голубом безоблачном небе весьма внушительных размеров сказочные ящеры, мне что-то расхотелось.
— Чудес, как и везде, хватает, — беспечно ответил Степан, — Фауна местная особенно богата древнейшими мифологическими видами… Куда?!
Окрик был адресован мне. Позади нас вдруг послышалось оглушительное тарахтение. Предчувствуя очередную неприятность, я метнулся в придорожные заросли, но был схвачен Григорием за руку и отброшен к замшелой гранитной стене замка, вдоль которой мы странствовали в этот момент. Мимо нас, примерно в метре от поверхности дороги, с реактивным ревом неслось, оставляя за собой длинный сизый шлейф гари и серого дыма, приземистое бочкообразное сооружение. Я было решил, что это просто какая-нибудь заурядная летающая тарелка с испорченным глушителем, но вскоре переменил мнение. Аппарат, поравнявшись с нами, резко затормозил и громыхнул об мостовую. Из распахнувшейся дверки высунулась красивая девица с косматыми, до пояса, огненно-рыжими волосами, в коричневой спортивной курточке и голубых брючках.
Мило улыбаясь, красавица устремила в нашу сторону горящий призывный взгляд больших темно-зеленых глаз и, помаргивая невероятной длины ресницами, чисто по-русски сказала:
— Мужики! Что же вы всю дорогу загородили? Если в город — одного могу подбросить. Ну, кто смелый?
Взгляд красавицы оценивающе прошелся по штурману и кибернетику и замер на мне.
Время остановилось. Я остолбенело созерцал возникшее видение. В голове стало непривычно пусто: все мысли отшибло вместе с памятью. И только один вопрос лениво трепыхался где-то в глубинах подсознания: откуда такое чудо и кто она? Наверное, актриса, решил я, или певица. Словом, нечто небесное. Если же все жительницы Арис обладают подобной внешностью и фигурой, то никуда дальше с этой планеты не полечу. Остаюсь! От такой женщины улететь невозможно. К черту А-13 — С-147 и все мои изыскания, — размышлял я, зачарованно разглядывая рыжую красавицу.
Ноги мои сами собой пошли в направлении летательного аппарата.
Начавшую было образовываться гармонию сердец грубо разрушил Григорий. Штурман остановил меня, поспешно схватив своей железной рукой за плечо, и прошептал сквозь зубы:
— Куда ты лезешь, козлик?
Я, понятное дело, оскорбился. Вдруг предельно ясно я осознал, почему в старину из-за улыбки дамы кавалеры протыкали друг друга ржавыми шпагами и подсыпали стрихнин в золоченые кубки с бургундским вином своим лучшим друзьям и благодетелям. Каюсь, я готов был уже последовать примеру упомянутых кавалеров, взорваться и нагрубить Григорию, но все карты спутал Степан. Лучезарно улыбаясь, он приблизился к рыжей красавице, отвесив изысканный поклон, поцеловал ей руку и вежливо извинился: