Путешествие в неизвестность
Шрифт:
Смерть, подружка невесты-Разрухи, подносит жениху чарку в виде огромного боевого шлема, наполненного свежей теплой кровью.
Хаос кланяется жуткой подружке и осушает чашу.
Разруха взмахивает окровавленным платком, украшенным красными звездами и свастиками, и горящие, словно факелы, города от Рейна до Волги, от холодной Балтики до теплых вод Средиземного и Черного морей освещают ужасную свадьбу.
Невеста, с неистовой злобой танцуя дикарскую джигу, — признак хорошего настроения, — с наслаждением слушает музыку взрывов, крики умирающих людей, стоны уничтожаемых городов.
У
Тень страшного танца ложится на землю. Царь-Голод, поклонившись с ухватками джентльмена, приглашает на танец Смерть — движущийся человеческий скелет, одетый в современное красное прозрачное платье.
На залитые кровью одежды Разрухи оседает пыль городских развалин. Хаос опьянел от вина, поднесенного Смертью, и шумно празднует свою свадьбу.
Старику тесно в Европе. Временами он, покинув гостей, несется над гордым Альбионом, Африкой и даже над Дальним Востоком.
— Сообщайте в журналах! Наполняйте эфир радиоволнами! Становитесь на колени, пигмеи двадцатого века! Дрожите перед всемогущим Хаосом! Я разрушу весь континент. Ха-ха-ха! — и от его ужасного смеха вылетают оконные стекла, падают стены величественных зданий. — Я ниспроверг горы вместе с Плутоном! Теперь на помощь мне пришли боги войны древних германцев и римлян — Тор и Марс! Они вместе со своими генеральными штабами и вождями служат мне! Ха-ха-ха! — не умолкая выкрикивает Хаос, носясь в темных просторах над Европой.
Порой его совсем не видно, он становится прозрачным, словно дух, созданный человеческим воображением. Иногда он принимает образ людей, известных в нашем веке. И чудовище в черном фраке становится то полководцем, дипломатом, то человеком, полагающим, что он выполняет волю Провидения.
По приказу вездесущего Хаоса тысячи танков, флотилии кораблей, эскадры самолетов творят дело разрушения — вспахивают землю. На обработанной войной ниве Смерть собирает богатый урожай. Воины — временные победители, — гонят огромные стада захваченных на войне людей, превращая их в рабов XX века. Украинцы знали в своей истории жестокие нашествия татарских орд, но они ничто в сравнении с новейшими ордами…
Испуганные и растерянные люди, забывшие Бога, дрожат от ужаса и в страхе падают ниц, кланяясь новым языческим идолам, созданным жутким мифом XX века.
— Да… Какой страшный, но очень интересный сон, — сказал Ярослав.
— Несколько дней назад я снова увидела во сне этого зеленобородого старца. Он еще крепок, но чувствуется старческая усталость. У его старухи выпали все зубы, и она теперь похожа на свою подружку… Где-то в пространствах над Европой носятся они, как сумасшедшие. Вот рядом с бесноватой танцующей парой промчался наш межпланетный, ярко освещенный поезд. В окно я увидела пораженное лицо старца. На нем читалось такое удивление… Он испуганно захихикал и попытался схватить нас, но вскоре утомился остался далеко позади, а мы со страшным грохотом полетели дальше — в какую-то синюю и загадочную космическую неизвестность.
— Любопытный сон… — сказал Юрий.
Елена заметила, что
— Я верю, что существуют какие-то плохо известные человечеству потусторонние темные силы, которые вечно стараются испортить человеку жизнь, — задумавшись, сказал Ярослав.
За окном взахлеб, словно радуясь людскому горю, перекликались совы…
ГОЛУБОЙ ГЛОБУС
— Как вы себя чувствуете? На что жалуетесь? — спросил с всегдашней улыбкой врач Нимек, едва переступив порог.
За врачом спешил инженер Бутермильх.
— Мы вполне здоровы, — ответила Елена Ярош.
— Прекрасно! — сказал инженер, ставя на стол три бутылки с вином. — Между прочим, мы получили долгожданный приказ. Сегодня вечером вы вылетаете на Марс. Приготовьтесь: через полчаса мы выезжаем к месту старта.
— На Марс?! — удивленно воскликнула Елена, прижимая к груди скрипку.
— Да… можете взять с собой ваш музыкальный инструмент, — добавил он. — А пока позвольте выпить бокал доброго рейнского вина с самыми знаменитыми людьми Вселенной! Если бы не война, ваши фотоснимки в сопровождении статей корреспондентов были бы напечатаны во всех журналах земного шара. Появились бы многочисленные собиратели автографов знаменитостей, растащили бы на память все ваше имущество, — сказал Бутермильх, как конферансье, утешающий зрителей перед неудачным представлением.
Лене было противно, но инженер острил, не умолкая. Казалось, он пытался ни на минуту не оставить трагическую четверку наедине с их мыслями.
— Прост! — поднял он бокал с вином. — Все известные люди, чтобы сберечь свой покой, часто путешествуют инкогнито. Выпьем же за счастливое завершение этого славного путешествия! За встречу с вами на Марсе! Ведь после получения от вас радиосообщения немедленно вылетит ракета номер два…
Елена чуть пригубила бокал. Мужчины тоже были невеселы, но ничем не проявляли своего волнения. Могло показаться, что они собирались выполнить самую простую и незначительную обязанность.
Врач Нимек взглянул на часы и они, надев плащи, вышли из комнаты. Елена несла скрипку.
Вскоре превосходный шестиместный «Майбах» промчался по изгибам заасфальтированной горной дороги и остановился у высокого забора.
Сквозь открытые огромные железные ворота в черной пасти тоннеля виднелось что-то вроде гигантского рефрактора. Там на блестящих стальных шарах высилась громадная продолговатая металлическая ракета с круглыми окнами, напоминающими иллюминаторы парохода. Несколько рабочих заканчивали последние приготовления.
— Экипаж ракеты прибыл. Люди чувствуют себя хорошо, — доложил Бутермильх главному инженеру.
— Прекрасно! Поздравляю наших славных межпланетных летунов, — поздоровался Крафт, пожимая руки. — Уверяю вас, это необычайное путешествие вы закончите вполне удачно, если будете придерживаться предписаний инженера Бутермильха. Он весьма доволен вами и говорит, что вы хорошо усвоили его лекции… Прошу внутрь. — Они вместе поднялись по высокой лестнице в ракету и оказались в помещении, представлявшем собой хорошо оснащенную каюту. — Не находите ли вы различий между этой ракетой и учебной?