Путешествие в окружающие миры животных и людей. Теория значения

фон Икскюль Якоб

Илл. 16. Мгновение с точки зрения улитки (В — шар, Е — эксцентрик, N — перекладина, S — улитка)

Напрашивается вопрос о том, существуют ли такие животные, воспринимаемое время которых состоит из более коротких или более длительных мгновений, чем у нас, вследствие чего в их окружающем мире процессы движения протекают медленнее или быстрее, чем в нашем окружающем мире.

Первые опыты в этой области провел один молодой немецкий ученый. Позже вместе с еще одним исследователем

он изучал реакцию бойцовых рыбок на свое отражение в зеркале. Если зеркальное изображение демонстрируется восемнадцать раз в секунду, то бойцовая рыбка не распознает его. Необходимо, чтобы частотность показа достигала по крайней мере тридцати раз в секунду.

Третий исследователь приучал бойцовых рыбок хватать пищу в тот момент, когда позади нее поворачивался серый диск. И напротив, медленное движение диска с черными и белыми секторами должно было служить предупреждением об опасности, ибо тогда рыбы, приближаясь к корму, получали легкий удар. Когда скорость вращения поделенного на секторы диска увеличивалась, в определенный момент реакции сначала становились неуверенными, а затем и противоположными. Это происходило, лишь когда черные секторы сменяли друг друга каждую 1/50 секунды. Черно-белый «предупреждающий знак» в этом случае превращался в серый.

Таким образом, мы можем уверенно заключить, что в окружающем мире этих рыб, добыча которых двигается очень быстро, все движения замедлены, как при высокочастотной съемке.

Пример замедленной съемки представлен на илл. 16, заимствованной нами из упомянутой работы. Виноградную улитку сажают на резиновый мяч, который находится на воде и поэтому может незаметно поворачиваться под ней. Раковину улитки фиксируют зажимом. Улитка может беспрепятственно ползти, но остается на одном и том же месте. Если к ее подошве поднести палочку, улитка взбирается на нее. Если этой палочкой касаться улитки один-три раза в секунду, она разворачивается. Если же касания повторять с периодичностью четыре раза в секунду и более, улитка начинает взбираться на перекладину. В окружающем мире улитки палочка, совершающая четыре движения в секунду, воспринимается как неподвижная. Из этого мы можем заключить, что время, воспринимаемое улиткой, протекает в темпе от трех до четырех моментов в секунду. Следовательно, в ее окружающем мире все процессы движения протекают гораздо быстрее, чем в нашем. Так же и движения самой улитки кажутся ей не более замедленными, чем наши движения для нас.

4. Простые окружающие миры

Пространство и время сами по себе не представляют никакой пользы для субъекта. Они обретают значение лишь тогда, когда необходимо распознать многочисленные признаки, которые бы исчезли, если бы у окружающего мира не было пространственно-временного каркаса. Однако в наиболее простых окружающих мирах, наделенных лишь одним-единственным признаком, такой каркас не нужен.

На илл. 17 рядом показаны среда и окружающий мир инфузории-туфельки (paramaecium). Она покрыта густыми рядами ресничек, быстро передвигается в воде за счет их ударов и при этом постоянно вращается вокруг своей продольной оси.

Из всех многообразных вещей, находящихся близ нее, ее окружающий мир восприимчив лишь к одному незыблемому признаку, обращающему инфузорию в бегство, если что-либо каким-либо образом вызывает ее раздражение. Один и тот же признак препятствия постоянно влечет за собой одно и то же действие — бегство. Оно заключается в движении назад и следующем затем огибании препятствия, после чего опять возобновляется движение вперед. Препятствие в результате остается в стороне. Можно сказать, что в этом случае восприятие одного признака переходит в одно и то же движение. Лишь когда это крошечное животное добирается до своей пищи, бактерий гниения, которые единственные из всех окружающих вещей не вызывают в ней раздражения, оно успокаивается. Эти факты демонстрируют нам умение природы строить жизнь со всеми ее закономерностями на одном функциональном цикле.

Некоторые многоклеточные животные, например глубоководная

медуза (ризостома), также обходятся единственным функциональным циклом. Весь их организм состоит из одного плавающего насоса, без фильтрации вбирающего в себя наполненную мелким планктоном морскую воду, которую он, отфильтровав, выталкивает из себя. Всё проявление жизни сводится к ритмичному раскрытию и закрытию эластичного желеобразного зонта. Повторяющееся непрерывное биение позволяет животному удерживаться на поверхности моря. В то же время стенки его желудка попеременно расширяются и сжимаются, выпуская и всасывая сквозь мелкие поры морскую воду. Жидкое содержимое желудка пропускается через весьма разветвленный пищеварительный тракт, стенки которого вбирают пищу и поступающий вместе с ней кислород. Перемещение в воде, питание и дыхание происходят за счет ритмичного сокращения мускул, находящихся на краю зонтика. Для обеспечения непрерывности этого движения по краю зонтика расположены восемь колоколообразных органов (они условно представлены на илл. 18), при пульсации которых их языки ударяют по нервной подушечке. Возникающее при этом раздражение вызывает следующее сокращение зонтика. Таким образом, медуза сама производит признак действия, который провоцирует один и тот же признак восприятия, в свою очередь активирующий неизменный признак действия, — и так до бесконечности.

В окружающем мире медузы раздается один и тот же удар колокола, определяющий весь ее жизненный ритм. Других раздражителей просто не существует.

Когда мы имеем дело с одним функциональным циклом, как в случае с ризостомой, уместно говорить о животном-рефлексе, ибо от каждого колоколообразного органа к связке мышц на краю зонта вновь и вновь проходит один и тот же рефлекс. Однако мы вправе говорить о животном-рефлексе и при наличии нескольких рефлекторных дуг, как это бывает у других медуз, при том условии, если они совершенно самостоятельны. Существуют, например, медузы с щупальцами, заключающими в себе замкнутые рефлекторные дуги. Многие медузы имеют также подвижный ротовой хоботок с собственной мускулатурой, соединенной с находящимися на краю зонта рецепторами. Все эти рефлекторные дуги функционируют совершенно независимо друг от друга и не подчиняются какому-либо управляющему центру.

Илл. 18. Глубоководная медуза с краевыми телами

Для внешних органов, имеющих самостоятельную рефлекторную дугу, было найдено соответственное название — «рефлекторная фигура». Множество таких рефлекторных фигур, из которых каждая выполняет свою функцию сама по себе, без центрального управления, имеется у морских ежей. Чтобы пояснить разницу между имеющими такое строение животными и высшими видами, можно прибегнуть к следующему сравнению: когда бежит собака, она двигает своими конечностями; когда бежит морской еж, конечности двигают его.

Подобно обычным ежам, морские ежи сверху покрыты большим количеством игл, каждая из которых устроена как независимая «рефлекторная фигура».

Кроме твердых и острых игл, соединенных с известковым панцирем при помощи суставов и служащих для того, чтобы выставить лес копий перед любым приближающимся к нему предметом-раздражителем, у морского ежа есть мягкие, длинные иглы-присоски, снабженные мускулами и предназначенные для передвижения. Кроме того, некоторые морские ежи имеют четыре вида клешней, распределенных по всей поверхности панциря, каждый — с собственным назначением (клешни для чистки, приема пищи, захвата и поражения ядом).

Хотя некоторые «рефлекторные фигуры» действуют в связке, работа каждой из них совершенно самостоятельна. Так, реагируя на одно и то же химическое раздражение, исходящее от врага морского ежа — морской звезды, — иглы складываются, и вместо них в ход идут ядовитые клешни, вцепляющиеся в щупальца врага.

Таким образом, мы вправе говорить о «республике рефлексов», в которой, несмотря на полную независимость всех рефлекторных фигур, всё же царит абсолютный «гражданский мир». Это подтверждает тот факт, что для нападения на нежные щупальца звезды никогда не используются клешни захвата, применяющиеся, однако, при приближении любого другого предмета.