Путешествие в прошлое
Шрифт:
Почему о скифах так мало знают? До средневековья и до вас дошло слишком мало писаний, большинство цитируют Геродота. Сам Геродот прекрасно знал о Скифии и тратил большие деньги на это. Руководила им не страсть к познанию, а страх! Небывалой силы страх овладевал им при встрече со скифом. Он каждый раз убеждался в великом превосходстве скифа и делал все возможное, чтобы потомкам оставить запрет: «На север нет пути, там страна дикарей, там конец света». Сознание избранности в человеке не имеет ничего общего с осознанием своеобразия, люди выбирают, и исполняется то, что следует из их выбора.
До сих пор историки пишут трактаты
К счастью, летописи почти не влияют на жизнь народа, только отдельные личности уделяют им внимание. На большинство влияет романтика, героика исторических романов, чем сама история. События уже 50-летней давности воспринимаются абстрактно, и только малые нации имеют особое отношение: они чтут своих героев, с уважением относятся к прошлому своего народа.
Историческая информация по отношению к суперэтносу выглядит несколько расплывчатой монадой, не имеющей выраженных качеств, и энергетически почти не подпитывается. Влияние личности на историю своего народа часто иллюзорно, а много лет спустя события связывают с чьим-то именем. Ты меня не слушаешь?
— Пытаюсь представить. Если бы шлепнули Македонского? У скифов же были уникальные способности…
Она рассмеялась,
— Вот мальчишка, пих-пах, и другая история! В деталях возможны различия, но основной ход не изменится. Империя, созданная Македонским, по инерции будет продолжать свою политику. И как ты знаешь, империя распалась. Македонский стал бы очевидцем этого, но его ждала судьба Дария, убитого в повозке своими же вассалами.
Любая сложная система порождает в себе антипода. В смысле «вмешательства в историю» необходимо уметь ждать и вовремя поддержать или помешать антиподу. Роль личности сводится к тому, чтобы позже приписали ей все плюсы или все минусы.
— Значит, не будь Сталина, та дикая мясорубка была бы порождена и содеяла свое, — невольно продолжил я.
— То, что происходило на юге и западе, нам не мешало, — вернулась она к прошлому. — Уже за несколько тысячелетий мой народ знал о разных путях развития и до прихода вашей эпохи активно покидал Ойкумену. А те, кто оставались или приходили после нас, должны были сами решать вопрос выживания на этой планете. Но скажу верное: этого Искандера мы напугали. Конечно, немного жаль, что сие в летопись не попало.
— Ой, покажи мне это, пожалуйста.
— Нет-нет, не хочу вспоминать.
— Ну хотя бы покажи, как выглядел Македонский.
— Ничего интересного, весьма неприятно выглядел.
— Ну расскажи немного, ты видела его до сражения или после?
— После. Сейчас те реки называются Сыр-Дарья и Аму-Дарья. В то время между ними пролегали земли массагетских племен. Скифов там не было. Между племенами были определенные отношения, и должно было сложиться государство. Вторжение войск
Дело в том, что Искандер и его приближенные прослышали о скифском золоте и драгоценностях. Якобы там такое количество, что Европа и Азия просто нищие перед ними. В Александрии Эсхате готовилось войско в поход за сокровищами. Поэтому один из отрядов скифов был направлен к месту переправы, где головная часть войска Искандера была деморализована: часть бежали к нам, часть отрядами вернулись в родные места, другую часть войска Македонский реорганизовал, пополнил и направил в Индию.
Я была участницей некоторых событий, и поскольку свободна от воинской дисциплины — Райкхуана, тайком с другом Юразом пробралась в Александрию Эсхату. Несколько дней мы находились среди купцов. Мой преклонный возраст и строгий вид не давал повода к подозрениям, к тому же мы с Юразом сносно говорили на македонском наречии. Настал день, когда по Сыр-Дарье должны были проплывать плоты скифского кочевья, возвращаясь в северные земли. Это придало смелости, и мы решили познакомиться с Македонским и его свитой. Но не знали, какой придумать предлог для визита к полубогу. Нам повезло, что у него была назначена встреча с купцами по вопросам постройки города, снабжения армии.
Оказавшись в огромном шатре, мы стояли далеко, старались пройти ближе. Охрана заметила нас, и мы были схвачены как шпионы. Из любопытства Македонский решил посмотреть на нас, а нам удалось разглядеть его. Лик неприятен весьма: блуждающая презрительная улыбка, болезненные тени вокруг глаз, особенно то неприятно, что глаза разного цвета. Ноги больные, в одно распухшее колено девушка втирала лекарство. Начальник стражи доложил, что мы — шпионы-северяне. Я внешне значительно отличалась от местных: высокая, белокожая северянка с седыми волосами. Юраз — юноша-горец с Гиндукуша.
— Говори, старуха, — обратился Александр ко мне. Я призналась:
— Привело любопытство, хотела увидеть полубога. Мне и моим соплеменникам нет необходимости шпионить, мы в любой момент можем услышать и увидеть. Нам нет необходимости завоевывать и ни к чему золото. Каждый из нас достаточно близок к Творцу, и он в любой момент исполнит желаемое. Даже если ты завоюешь все страны, это не даст тебе силы творить, что пожелаешь. Ты мне не веришь, так смотри, и пусть это видят твои гости.
Мгновенно впереди меня появился золотой баран. Повисла гробовая тишина, мой голос звучал громко:
— Ты не веришь своим глазам? Тогда потрогай.
Император сделал жест своей охране. Двое подошли к барану, один постучал мечом. Раздались возгласы:
— Это колдовство! Это чары!
А два солдата там временем попытались поднять статую. Подскочили еще двое, но сдвинуть не смогли. Александр хлопнул в ладоши:
— Что все это значит, старуха?
— А то, — ответила я, — что только духовная сила позволяет творить материальное. Творить собственный мир, в котором ты — бог, и всем окружающим это ясно без доказательств.