Путешествие в страну ночи
Шрифт:
"Старик, проживший около тысячи лет, - немедленно вспомнились ей удивительные записи в блокноте Фэйрпорта.
– Женщина, прожившая пятьсот лет (ткала лунный свет)".
– Объясните же, в чем дело?
– сказал князь.
Лидия покачала головой. Грудь, губы, пальцы рук и ног - все немело. "Последствия переохлаждения, - подумала она, и словно жалобный детский голосок вскрикнул: - Джейми, нет!"
– Вам холодно, мадам.
– Князь положил теплую руку ей на плечо, и они двинулись в обратный путь.
– Мы направлялись с ним к нему на квартиру, когда прибежал армянский мальчик и что-то ему сообщил.
– Князь покачал головой.
"Как выглядел Джейми?
– хотела спросить она.
– Не заметили ли вы у него серебряных цепочек на шее и на запястьях?"
Хотя в любом случае цепочки должна была отобрать гвардия султана. Те стражи, которых она видела у внешних ворот дворца, вполне могли обобрать и разуть умирающего.
Сердце ее так и ходило под ребрами, стянутыми корсетом.
– Вы узнали, что это был за сказитель?
Разумовский приостановился и снова внимательно посмотрел на нее сверху вниз. Среди колонн Лидия заметила мужчин в ярких мундирах. Не турки. Европейцы. Надо полагать, люди князя.
– Миссис Эшер, - тихо сказал он.
– Константинополь - нехороший город. Это опасный город, тем более сейчас, когда к власти пришла армия и все перевернулось с ног на голову. А для женщин он был опасен всегда. В данный момент я занимаюсь поисками Джеймса. Если о нем станет хоть что-нибудь известно, я немедленно извещу вас.
– Спасибо.
– Лидия пожала широкую, затянутую в лайку руку.
– Не могу вам выразить, как высоко я ценю ваше участие... вашу помощь...
– В данном случае.
– Разумовский вновь огладил усы.
В каждую пуговичку на его перчатках был вправлен крошечный бриллиант.
– Не следовало бы мне этого вам говорить, но все же скажу. Не вздумайте ничего предпринимать сами. Ничего! Звоните мне в любое время. Там, где вы остановились, есть телефон?
Она покачала головой.
– Тогда пошлите гонца. Вы понимаете? Если я не приду сам, я пришлю слугу. Вы ничего не обязаны сообщать ни мне, ни ему, но никуда не отправляйтесь одна! Сэр Бернуэлл и все ваши посольские - хорошие люди, но они тут недавно. Более того, их воспринимают как сторонников Комитета и противников султана. Кстати, немецкие дельцы, снабжающие деньгами обе враждующие стороны, обладают здесь куда большей властью, нежели мое или ваше посольство. Собираетесь выйти в город - берите кого-нибудь с собой. Я имею в виду, кроме этой вашей глупышки. Кого-нибудь, кто мог бы в случае чего защитить вас. Здесь не Англия. Прошу...
– молвил он, пропуская ее в дверь, по сторонам которой стояли стражи в оранжевых и красных тюрбанах.
Оказавшись в зале, князь принес Лидии шампанского и бутерброд с черной икрой. Тут же откланялся - и спустя две минуты она уже видела его (или кого-то очень похожего - огромного, русобородого, в зеленом мундире) беседующим с самим Энвер-беем.
14
Народу в зале становилось все больше. Еще беседуя с князем, Лидия заметила смутные огни, движущиеся среди деревьев, - слуги с фонарями сопровождали вновь прибывших. Она оглянулась и увидела зеленовато-розоватое пятно платья своей патронессы в окружении черных мужских костюмов. Лидия приблизилась. Там говорили по-немецки, поминая
– Дорогая моя миссис Эшер!
– воскликнула она.
– Позвольте вас представить герру Францу Хиндлу! Герр Хиндл. Миссис Эшер. А теперь прошу прощения, герр Хиндл, но я обещала познакомить миссис Эшер с герром Деттмаром... Мне вас Бог послал, милая, - сообщила она, понизив голос, когда они убрались подальше от белобрысого плотного джентльмена, с чувством пожавшего руку Лидии.
– Какой же он утомительный!
– С этими словами леди Клэпхэм направила спутницу в двери малого зала, где было еще более людно и душно.
– Неужели я похожа на женщину, способную отличить вагранку от изложницы?
Лидия оглядела ее с насмешливой серьезностью.
– Повернитесь, - потребовала она, и жена атташе с не менее серьезным видом выполнила приказ.
– Ну, если только со спины немножко...
– сказала Лидия.
– Тогда я наброшу на спину шаль, - пообещала леди Клэпхэм.
– Я здесь задохнусь. Князь Разумовский сообщил вам что-нибудь новое о вашем супруге?
Лидия медленно кивнула:
– Он сказал, что муж намеревался встретиться на рынке со сказителем. Он - я имею в виду доктор Эшер - ни о чем таком при вас не упоминал?
– Но он ведь не за этим прибыл в Константинополь?
– Да, - сказала Лидия.
– Просто он занимался подобными исследованиями повсюду. Он ведь не только языковед, он еще и фольклорист.
Леди Клэпхэм печально вздохнула и оправила прическу.
– Ну, это еще не самый печальный случай, дорогая. У меня у самой брат безумец. Можете себе представить, вскрывает гробницы. И ладно бы еще где-нибудь в языческих землях, а то ведь в Батском Кафедральном соборе. Причем в самый разгар охотничьего сезона!
– Удивляясь, она покачала головой и взяла с подноса бутерброд с икрой.
– Да, он спрашивал о сказителях. Берни рассказал ему о том старике, что сидит в ряду медников на Большом Базаре Я полагаю, его сиятельство предложил вам помощь? Кстати, а где мисс Поттон?
Лидия оглядела зал, хотя издали и без очков она не могла отличить одного гостя от другого. Вот Джеймса бы она узнала сразу в любой толпе. Да еще, пожалуй, князя Разумовского - уж больно тот был велик и пышен. Нигде ни намека на платье в коричневато-белую полоску и обильные черные волосы Маргарет. Лидия вспомнила фразу, оброненную Исидро прошлой ночью: "Я, возможно, буду неподалеку..." - и страстное желание мисс Поттон увидеть дона Симона на приеме... Тем более сейчас, когда она почувствовала себя красавицей.
– Она могла выйти в сад.
– Лидии невольно вспомнилось сновидение, где Маргарет вальсировала с Исидро в лунном свете.
– Она простудится, - предрекла леди Клэпхэм.
– О, моя дорогая, вот с кем я хотела вас познакомить... совершенно очарователен... такой шутник...
– И она увлекла Лидию навстречу входящему в зал мужчине. Алый, обильно расшитый серебром мундир, леопардовый мех на плече, черные гладкие волосы, сам - строен и красив, как Аполлон. Женщины должны млеть при виде такого душки.
– ...состоит в дипломатическом корпусе и совершенно очарователен, хотя пороха не изобретет. Барон Игнац Кароли...