Путешествие в страну ночи
Шрифт:
Пока Харалпос завязывал ему глаза своим грязным шарфом, у него из головы не выходила беседа с Олюмсиз-беем. Хотелось бы также знать, зачем Мастер Константинополя носит с собой серебряную алебарду.
Ведомый вампирами, Эшер поначалу старался запомнить путь, считал повороты, но, как и предупреждал Бей, дом был огромен: он включал в себя несколько старых караван-сараев и небольших дворцов турецкой и византийской постройки. Они пересекли два открытых двора (или прошли по двору дважды, поскольку и там, и там мостовая была очень похожа). Один раз под ногами
– Неужели Бей сделает его одним из нас!
– низко ворчал Харалпос, когда они двинулись по круто уходящий вниз улочке, судя по всему, ведущей к гавани.
– Неверного, лудящего машины! Он стал привередлив, наш Бессмертный Господин. С тех пор, как Тиннин плохо кончил, Бей не создал еще ни одного птенца. Все выбирает...
– Тиннин был ученый, - прошелестел в ответ голос Байкус Кацинэ. Нубийский филозоп, подобный мудрецам древности, высокомерным даже с царями... Но милый. Милый. Он знал цель всех этих опытов, а не просто лудил железки.
– Может, наш Джеймс тоже знает эту цель?
– промурлыкал Зардалу. Может быть, наш Бей нам не доверяет?
Внезапный подъем, затем - ступеньки, и крики чаек. Дом Олеандров стоял неподалеку от правительственных зданий, расположившихся на склоне Второго Холма, и тем не менее та часть города, что примыкала к мечети Валидэ, справедливо считалась самым древним и запутанным районом. Как во многих исламских городах, сразу после вечерней молитвы, правоверные наглухо запирали свои дома, поэтому улица, по которой вели Эшера, была совершенно пуста.
– Он редко кому доверяет, - проворчал Харалпос.
– Он не доверял Зарифу, - сказала Байкус Кадинэ.
– Не доверял Шахару. И ты видишь сам, чем все это кончилось для них. Он глубоко копает, наш Бессмертный Господин, и копнет еще глубже ради нового любимчика.
– Ее острые ногти длиной не меньше дюйма коснулиеь шеи Эшера.
Тут кто-то из них, должно быть, почувствовал, что пленник прислушивается к разговору, и вторгся в его сознание. Мысли словно подернуло дымкой, легкое головокружение - и Эшер на какое-то время перестал понимать, где он находится. Когда же голова прояснилась, соленый морской воздух, крики чаек и скорбные звуки корабельного колокола уступили место дальнему гомону и музыке цыганского квартала.
Если они ведут его куда-нибудь в укромный уголок, чтобы прикончить тайком от Олюмсиз-бея, то это можно было сделать и раньше.
Мысль облегчения не принесла.
Крутой подьем, камни и рытвины под ногами, плечи то и дело касались какой-то полуразваленной стены. Однажды кто-то нажал ладонью на голову, заставив куда-то пронырнуть. Снова холодный ветер с моря и шелест листвы. Повязку сняли. Эшер различил во мраке бледные надгробные обелиски, торчащие подобно костяным пальцам среди
Рядом стоял и слегка улыбался один лишь Зардалу. Наряд его панталоны, туника, балахон черного бархата - мерцал драгоценными камнями.
– А теперь, Джеймс, друг мой, ты немного погуляешь среди надгробий, нет?
– Его крашеные ногти без усилий распустили узы на запястьях Джеймса. Бледное, хотя и нарумяненное лицо Зардалу казалось таким же бескостным, как и тело. Он откинул назад завитые по-женски волосы, и в них тоже сверкнуло нечто драгоценное.
– Не подведи нас, чтобы и мы тоже не подвели нашего Бессмертного Господина. Надеюсь, - добавил он, осклабясь, - правила игры ты понял.
– Думаю, да.
– Эшер разминал кисти рук. Хотя и гладкая, веревка была затянута довольно туго, и скрюченные пальцы долго не желали повиноваться. Мысль о том, чтобы пробраться к городской стене среди кладбищенских камней, одурачив тех, кто способен видеть в темноте, была заведомо безнадежной. Нечто подобное дуновению коснулось его затылка, и Эшер резко обернулся, словно его тронули острием ножа. Нигде никого.
Зардалу беззвучно рассмеялся, широко разевая пасть. Клыки у него были, как у волка.
– Так кто ты по правде, инглиз?- мягко спросил он.
– И кто тот, что собирается, как полагает Бей, прийти сюда за тобой? Раньше он говорил: "Найдите и убейте", - теперь он говорит: "Схватите того, кто придет за инглизом, и приведите ко мне".
– Зардалу повел рукой в сторону бесчисленных надгробий.
– Ты его слуга?
– Глаза евнуха цвета грязного льда мерцали во мраке, тело же пропадало из глаз, таяло, как дым. Эшер усилием воли пытался разжать его мысленную хватку.
– Я не знаю, о чем ты толкуешь.
– Кто этот чужак, инглиз? И при чем тут дастлах? Зачем серебряная решетка, преграждающая путь в усыпальницу?
С трудом освободившись от навеянного вампиром безволия, Эшер собрался с мыслями.
– Если твой Хозяин может наказать тебя за любопытство, - выговорил он, - то мне лучше не отвечать.
С насмешливой торжественностью Зардалу простер руку, хотя чувствовалось, что он рассержен.
– Узрите мудрого!
– воскликнул он почти беззвучно.
– Тогда тебе требуется лишь колокольчик, как козленку, которым приманивают тигра.
Сознание Эшера помутилось на секунду, а когда он очнулся, словно внезапно пробудившись ото сна, вампира уже не было. Кладбище казалось пустым.
Все они где-то здесь, - подумал он.
Зардалу и Джамиля Байкус, Харалпос, и Хабиб, и Пелагея - все они сейчас не сводят с него глаз. Засада. Ловушка. Антея сказала, что город накрыт как бы невидимой пеленой, мешающей ей почувствовать присутствие других вампиров. Она явно была испугана и добавила, что такое под силу лишь великому Мастеру. Или даже Мастерам.