Путешествие в тропики
Шрифт:
Впрочем, этот маленький паровоз тащил состав очень бойко, быстро набирая скорость. Окна были открыты настежь, ветер продувал вагончик, и стало легче дышать.
Дорога шла по живописным местам. Мимо окон бежала холмистая равнина, на которой чередовались уже знакомые нам кампос-лимпос и кампос-серрадос, кое-где прорезанные лентами овражных лесов.
Мелькали маленькие станции, окруженные садиками с декоративными и цитрусовыми деревьями, мамонами и бананами. Выйдя из поезда, пассажиры усаживались в смешные старомодные автомобили и уезжали дальше, вглубь страны. Население тут — преимущественно метисы,
Дорога стала делать петли, и скорость поезда замедлилась: мы пересекали хребтик Матта-да-Корда — водораздел между бассейнами рек Паранаибы и Сан-Франциско. Сан-Франциско течет на север, а Паранаиба — на юг, принимая в себя реку Рио-Гранде. Далее, уже под именем Параны, река идет вдоль восточной границы Парагвая и впадает в Атлантический океан в пределах Аргентины.
Картина природы резко изменилась. На смену безлесным равнинам пришли крутые склоны и ущелья, покрытые густыми лесами, высокой зеленой стеной вздымавшимися у самой железной дороги.
Просека, по которой пролегала дорога, позволяла видеть лес как бы в разрезе. Старые деревья-гиганты, увешанные эпифитами и оплетенные живыми и мертвыми лианами, часто высились над общим пологом леса.
Лиан было особенно много по склонам ущелий. В некоторых местах гибкие прочные стебли даже просто перекрывали ущелье, образуя живой навес, скрывающий от взора пенящуюся глубоко внизу речку. На влажных местах, у речек и ручьев, простирали свои огромные нежные вайи древовидные папоротники.
Нередко попадались стройные пальмы, чуть возносившие свои изящные перистые кроны над общим пологом леса.
Иногда поезд влетал в глубокую узкую выемку. Тогда становилось темно в вагоне, и в окно врывалась прохладная сырость от обильно сочащейся по стенкам выемки воды.
С перевала спускались с бешеной скоростью. Колеса визжали на крутых поворотах, и вагончик мотало так, что приходилось держаться за поручни кресла.
Возле станционных домиков сложены мешки с кофе.
Постепенно шире стали ущелья, всё дальше отходили склоны, и дорога вышла в широкую долину. На месте сведенных лесов стали попадаться кофейные плантации. На склонах были видны поваленные стволы крупных деревьев. Они лежали поперек склона. Эти стволы нарочно не убирали, чтобы они задерживали смыв почвы.
Во многих капиталистических странах смыв и унос плодородной почвы, называемый эрозией, приняли размеры бедствия. Например, на нашем пути рядом с плантациями можно было видеть заброшенные участки, на которых почва снесена почти нацело, повсюду торчит скалистая материнская порода.
В США хищнические приемы ведения сельского хозяйства привели не только к общему понижению плодородия почв, но также к развитию в колоссальных, поистине «американских» масштабах процессов эрозии.
По такому же пути идет хозяйство Бразилии.
Возле станционных домиков всё чаще стали появляться навесы, под которыми были сложены подготовленные к отправке мешки с кофе.
Какая судьба ждет этот кофе? Будет ли он животворным, бодрящим напитком, либо его сожгут, или выбросят в море, как это нередко случается в период кризисов?
Кофейное дерево (Coffea arabica из семейства мареновых) происходит из Африки, где произрастает дико в горах Абиссинии. В Бразилию кофейное дерево попало в середине XVIII века и сперва культивировалось на севере страны в штате Пара.
Это небольшое вечнозеленое дерево, часто растущее в форме куста, с темнозелеными листьями, в пазухах которых сидят по нескольку белых цветков с замечательным ароматом. Плоды размером с вишню или чуть крупнее, от тёмнокрасного до почти черного (черно-фиолетового) цвета; внутри мякоти плодика лежат два семени. Это и есть кофе.
Ветка кофейного дерева.
Постепенно проникая на юг Бразилии, кофейное дерево встретило наилучшие условия для культуры в штатах Минас-Жераис, Рио-да-Жанейро и особенно в Сан-Пауло. Здесь урожай и качество кофе оказались наилучшими.
Очень скоро Бразилия стала одним из главных поставщиков кофе на мировом рынке.
И вот, в самый разгар «кофейного» процветания, разразился мировой экономический кризис 1929–1933 годов. Все страны, кроме Советского Союза, были поражены этим кризисом. Спрос на все товары, в том числе и на кофе, сильно упал. В стране накопились огромные запасы кофе.
Пальма пиассавейра.
Защищая интересы крупных плантаторов, бразильское правительство запретило посадки новых деревьев и приказало… уничтожать излишки кофе!
Сперва кофе выбрасывали из портовых складов в море. Но кофе не тонуло, зерна вскоре начинали гнить, отравляя рыбу и заражая нестерпимым смрадом окрестности.
Тогда решили кофе сжигать. Но и это оказалось не просто: кофейные зерна содержат влагу и плохо горят. Пришлось горы кофе обливать керосином. Но своего керосина у Бразилии нет, он ввозится из США. Около 1 миллиона долларов тратилось ежегодно на уничтожение излишков кофе.
За двенадцать лет уничтожили таким образом столько кофе, что потребовалось бы пятьсот океанских пароходов для его перевозки. Каждый житель земного шара мог бы получить из уничтоженных запасов два с лишним килограмма этого ценного пищевого продукта!..