Путевой светлячок
Шрифт:
Брови с фиолетовым отливом взметнулись вверх, а затем этот «безобидный с виду» с мрачной усмешкой поинтересовался:
— Мне любопытно, почему его боишься больше остальных?
Я бросила осторожный взгляд в сторону демонов, которые возились возле котла, кипящего над костром, а потом тихо ответила:
— Он так разозлился, когда вы принесли меня с Хемом. Рычал на меня, а потом вообще кинулся на вас и пытался забодать…
Дальше я пожаловаться не успела, Рейн захохотал.
— Забодать?! — произнес он и снова засмеялся, привлекая к нам внимание остальных. —
Я заметила, что спутники Рейна не сводят с него изумленных взглядов. Зато Хем, видимо, не вслушиваясь и не понимая, о чем речь, тоже расплылся в обаятельной улыбке. Э-э-эх, будущая гроза женских сердец растет!
Рейн успокоился, покачав головой, а я, воспользовавшись его хорошим настроением, проворчала:
— Хорошенькое развлечение! Загнали леди на дерево… А что такое сейла?
Улыбка с лица Рейнвааля сразу стерлась, будто и не было вовсе. Помолчав, он ответил чуть резче, чем обычно:
— Это женщина такая — непредсказуемая темная лошадка, от которой можно ожидать чего угодно, но только не хорошего!
«Это меня опять обозвали?» — обиженно подумала я, а вслух полюбопытствовала:
— А как это относится ко мне? Почему вы решили, что я сейла?
Рейнвааль потрепал Хема, который переводил взгляд с меня на демона, по голове и, развернув за плечо, направил к костру.
— Не думай об этом! — ответил уже мне, так же подхватил под локоть и проводил к костру.
— Но… — попыталась добраться до сути.
— Я все сказал! — резко ответил Рейн, заставив меня замолчать и насупиться.
В молчании мы съели приготовленную на скорую руку из сушеного мяса и крупы похлебку, но от того не менее вкусную — хвала демонам. Затем, попив воды из бурдюков, прикрепленных к седлам лошваров, снова тронулись в путь.
Опять в седло с Хемом я садилась с трепетом: все же ехать в надежных объятиях Рейна было гораздо комфортнее и не так страшно. И вновь монотонное покачивание словно на волнах и порядком надоевшее созерцание мужских спин или окружающих деревьев и кустов. Иногда везло спугнуть какую-нибудь пичужку, и шум крыльев вырывал меня из тягостных раздумий о будущем и, вообще, дальнейших действиях.
Перебирая в уме немногочисленные варианты, все больше убеждалась, что выход один: предупредить деда о том, что жива, а затем продолжить путь с Хемом к его отцу. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что моему приемному ребенку с родным отцом будет лучше, чем со мной. Ну, или помочь Хему привыкнуть к своему новому дому и другим условиям.
— Мам, а давай поиграем как тогда, в карете?! — неожиданно предложил Хем, до этого усердно теребивший гриву Терна.
— Давай! — тут же согласилась, а то скучно до зевоты, и вынесла условия игры. — На этот раз пройдемся по растениям.
Обняв Хема и положив подбородок ему макушку, с удовольствием играла с мальчиком, чувствуя, как он все больше раскрывается, выходит из своей ракушки и вновь просыпаются его скудные эмоции.
Наша незамысловатая игра в той или иной степени
Но вскоре выяснилось подоплека этих таинственных взглядов лошвара. Он ревновал! Меня к Хему!
Стоило другим игрокам отвернуться, чтобы поискать взглядом очередное неназванное растение, как мою щеку опалила боль — хвост Терна словно плетью прошелся по лицу и плечу.
В первый раз я лишь охнула, потирая щеку, решив, что лошвар просто-напросто отгоняет мух и комаров, но вскоре меня хлестнули с другой стороны, потом по ногам в тонких штанах. Снова и снова!
Вскоре дошло, что мне объявили войну, и на моем теле, чего доброго, живого места к концу дня может не остаться. Во время очередного нападения успела перехватить хвост Терна своим и сильно дернуть. Этот ревнивец громко обиженно заржал, а потом попытался тяпнуть меня за ступню. На этот раз испуганно взвыла я. Меня спас Рейн, который пнул зарвавшегося лошвара своим здоровенным ботинком и что-то произнес на своем языке, гневно выговаривая животному.
Вот если бы я до этого не знала, что зачаточный разум у них имеется, было бы смешно наблюдать за выволочкой, устроенной Терну. А сейчас я банально тряслась от страха в седле, еще раз убедившись в разумности лошваров. Еще бы — чуть не оттяпал часть ноги, и мало ли что этот ревнивец в перспективе удумает. Хем нахмурился, гладить лошвара перестал и обнял меня, успокаивая. Малыш, а какой заботливый, у меня в душе сразу стало так светло, что эту неприятность тут же занесла в незначительные недоразумения.
А вот Рейн с Дартваалем так не думали. Оба в унисон заявили:
— Она поедет со мной!
Одарили друг друга хмурыми взглядами и уставились на меня.
— А зачем? Мы вроде и с Хемом неплохо едем?! — осторожно спросила я.
— У Терна склочный характер и, судя по поведению, он ревнует тебя к наследнику. Аро Хемвааля он не тронет, более того, если потребуется — защитит. Ты же для лошвара — помеха в завоевании расположения хозяина и установления с ним связи. Он не оставит тебя в покое! — пояснил Дарт.
Весь отряд остановился, а я выпалила:
— Но Хем же маленький, как он один поедет? А вдруг заснет? Упадет?
— Как вы сегодня ночью? — поинтересовался Шанвааль, приподняв голубую бровь и сверкнув насмешливыми искрами в глазах.
Я смутилась, опустив взгляд, и в этот момент Дарт на сером лошваре подъехал вплотную к нам и, перехватив меня за талию, перетянул к себе на колени.
В первый момент ойкнула, опешив от неожиданности, а потом начала суетливо отодвигаться, сползая с его коленей и цепляясь за луку. Стоило мужчине попытаться вернуть меня на свои колени, я злобно зашипела. Мой намек приняли к сведению. Дальше я ехала, держа спину прямо, оставляя между нами хоть небольшое, но приличествующее расстояние.