Пути Держателей
Шрифт:
Густая роща шумела ветвями на дальней стороне ручья. Длинные широкие листья, похожие на наконечники охотничьих копий, клонились к воде, покачиваясь над тягучей жидкость, но прикасаться не торопились. В одном месте, словно приглашая, стена ветвей расходилась в стороны, давая понять, что там, чуть глубже, что-то есть…
Овилла без труда догадалась, о чем думает Киоши, но не сдвинулась с места. Лишь посмотрела на него снизу вверх, проследила взгляд, прищурилась и опустила бомбу обратно в ящик. Лицо суккуба вдруг очертила усталость, резкие непрошенные морщины пролегли вокруг рта. Конечно, она догадалась…
Киоши
По трем круглым камням тоэх перешел ручей, оставляя водоем за спиной.
Теперь он отчетливо слышал собственный голос, долетающий откуда-то издалека, возможно, из-за края времен. Голос утверждал, что именно от этого он старался уберечь Киоши, пока тот еще жив. Он рассказывал, что сила тоэха, мидзури, человека или суэджигари иллюзорна, как дымные образы Мокено или магические декорации Слизня. Он сетовал, что молодой Мацусиро все же уверовал в эту ложную силу, решившись повторить ошибку.
Юноша невольно взглянул на перчатку, буквально вибрирующую от переполнявшей ее уверенности и отваги, и столь же невольно отвел этот взгляд.
Раздвигая коренастые влажные ветви, по короткому земляному склону он выбрался на крохотную поляну, окруженную плотной стеной переплетенных деревьев. В том месте, где растений когда-то коснулось заклинание, не росла даже трава, очерчивая в центре лесного убежища круг правильной формы. А в центре круга…
Не каждому доводилось стоять у надгробия собственной могилы.
Теперь Киоши испытал это.
Казалось, поляна поглощает звуки. Стихли пронзительные крики птиц в небесах, шум ветра, тяжелый гул монолитов, проплывающих по своим причудливым дорогам высоко над головой. Подобное Киоши испытал, читая письмо, и вот опять… Погасли краски, стадливо утихли звуки, воздух стал пресным и затхлым на запах. Живым оставалось лишь место в центре выжженного круга, где сиротливо возвышалось широкое, на двоих, каменное ложе. Старые кирпичи могильного алтаря почернели и растрескались. Массивная каменная плита смотрела на Киоши сквозь время глазами самого Киоши.
— Я услышал тебя, брат, — Киоши не заметил, как сказал это вслух, но слова растаяли в воздухе, не дав лишним звукам осквернить безмятежность лесного склепа.
Потом он будет думать, что решение пришло к нему само собой. Еще позже поймет, что с того момента, как неподалеку от безымянной скотобойни он взял в руки плотный желтый конверт, решение начало зреть, готовясь упасть в окованную железом руку. В этот же момент оно пришло, словно волна сухого ветра в лицо, прыгнувшая со старого могильного камня, пеплом сожженных тел отметая прочь и жалость, и вину.
Дойдя до Буредды, он узнал, что должен следовать пути тоэха. Пути воина.
Вернувшись с этой древней горы, он понял, что даже самый тонкий расчет противника разрушается непредсказуемостью.
В последний раз взглянув на собственную могилу, Киоши двинулся обратно, более не оглядываясь. В несколько плавных прыжков миновал заросли, пересек ручей, вырос за спиной по-прежнему сидящей на корточках демоницы. Суккуб отодвинула ящик, поднимаясь на ноги, и мышцы ее напряглись. Даже не оборачиваясь, она почуяла тревожное возбуждение, исходящее
— Марвин послал тебя наблюдать за мной и убедиться в том, что я миновал Портал сквозь время? Чтобы не дать мне шансов на сомнения, так? А если понадобится, то и пройти вместе со мной, ради блага Империи, ведь так?
Киоши стоял неподвижно, опустив длинные руки вдоль поджарого волчьего тела, но произнес вопрос таким тоном, словно латная перчатка с коротким клинком на запястье была приставлена к горлу Овиллы. И та сразу же поняла это, медленно и опечаленно покачав головой.
— Я знала, что ты заподозришь. Но отвечу отрицательно. В мои задачи входило лишь отдать тебе оружие и отвести к Слизню. Марвин не приказывал мне следить, а тем более, жертвовать жизнью, отправляясь в Портал следом за тобой.
— Ты так и не назвала причину, по которой решилась идти со мной…
— Назвала. Если бы ты захотел, ты бы услышал.
— Однако сейчас я хочу спросить о большем. И ответ должен быть прямым, четким, уверенным. Иначе нельзя, — голос Киоши стал шепотом. — Скажи, если я не пойду в Портал, что ты предпримешь?
В глазах суккуба плеснуло пламя, один единственный язычок, вспыхнувший и погасший. Она посмотрела куда-то за плечо юноши, еще раз покачав головой.
— Там, в роще за ручьем, мы умерли вдвоем. Однажды я уже последовала за тобой, нарушив приказ Сконе, и ты своими руками возложил мое тело на погребальный костер. Так отчего ты думаешь, что я не последую за тобой вновь?
— Я не собираюсь проходить Портал, — Киоши еще резче понизил голос. Теперь тот звучал, словно прикосновение опадающих листьев к стоячей воде, но демоница все еще могла слышать его.
— Я хочу знать, что ты задумал, — так же бесшумно ответила она, но тоэх сделал свободной от оружия рукой небрежный жест.
— Не сейчас. Если они поймут, все пропало…
Взгляд его упал на ящик, извлеченный из тайника, метнулся к склону.
— Собери снаряжение и жди меня здесь.
Останавливаться было поздно. Задержись сейчас он хоть на мгновение, чтобы еще раз все обдумать или оценить принятое решение, и все пошло бы по-другому. Не было бы войны, предательства, рек крови и зарева пожаров, а смерть нашла бы Киоши Мацусиро совсем иначе. Но он не остановился. Не замешкался и не задумался. Сжав стальную руку в кулак, прыгнул на склон, в один скачок оставляя водоем и демоницу за спиной.
Пружинистой, напряженной походкой он двинулся в сторону дома Императорского Ткача, осматриваясь и нюхая воздух. Сейчас, как никогда более, юноша был похож на огромного полу-волка, полу-человека, и если бы не сверкающее оружие на правой лапе, случайный свидетель мог бы принять его за животное. Киоши понимал, что должен спешить. Падальщики уже заподозрили отступление от прежнего сценария, заволновавшись.
Легкой рысью достигнув единственного дверного проема, Киоши скользнул в сумеречную прохладу каменного дома. Словно живая, догадавшись и предвкушая, перчатка хищно щелкнула, еще удобнее гнездясь на руке. Прищуром палача сверкнул клинок. Юноша торопился, потому что уже начинал чуять чье-то присутствие. Чужое.