Пути Дивнозёрья
Шрифт:
Так рассуждал Пушок, пока его провожатый не приземлился на неприметной лесной полянке – подальше от человеческого жилья. Там Май ударился оземь, обернулся человеком и потянулся, разминая кости.
– Ох и устал я… Кашу будешь? Не пир-роги, конечно, но чем богаты.
Только сейчас коловерша заметил прикрытый листьями схрон. Значит, у Мая тут лагерь и настоящая тайная миссия.
– Конечно, буду! И чаю бы ещё.
– Дер-ржи флягу. Там р-родниковая вода. Чаю, извини, не завар-рю. Огонь р-разжигать опасно.
Май развернул на пеньке салфетку-самобранку,
– А можно я буду есть, а ты – рассказывать? Сразу два дела сделаем.
Май с усмешкой кивнул, тряхнув смоляной гривой волос, и уселся на поваленное бревно напротив.
– Даже не знаю, с чего начать. Навер-рное, с того, что в Диви тепер-рь два цар-ря. И они др-руг с др-ругом не ладят. Помнишь, навер-рное, что заклятие вечного льда р-развеялось, и все, кого Лис замор-розил, вер-рнулись к жизни? Ср-реди них был и отец цар-ря Р-радосвета Р-ратибор-р. Едва отгр-ремели пр-раздники в честь чудесного спасения, он потр-ребовал пр-рестол обр-ратно. А Р-радосвет возьми да и не отдай.
– М-да, неловко получилось, – Пушок вытер вымазанные в каше усы. – И что же теперь делать? Может, им всё поделить, как в сказках? Полцарства одному, полцарства другому.
– Не выйдет, – поджал губы Май. – Р-ратибор-р та ещё сволочь. Он делиться не станет. И мир-р с Навью, котор-рый Р-радосвет собирался подписать, не пр-ризнает. Пр-редставляешь, какие могут быть последствия?
Пушок захлопал глазами. Чем больше он представлял себе эти самые последствия, тем сильнее у него болела голова. Хотелось привычно взмолиться: «Я не хочу об этом думать, я котик, у меня лапки!» На Тайку это подействовало бы. На Мая – вряд ли.
– А где сейчас царь Радосвет с царицей? И Яромир?! Я вообще-то про Яромира прилетел узнать. Почему он своей невесте не звонит, не пишет, негодяй этакий?! Она там, в Дивнозёрье, уже вся извелась…
– Цар-рица, насколько я знаю, у твоих сор-родичей в коловер-ршьих пещерах пр-рячется. Ей дор-рогому свёкр-ру на глаза лучше не показываться.
Май заправил за ухо единственную седую прядку. Ту самую, что в вороньем облике становилась приметным белым пером.
– Потому что она смертная?
– Ну да. А ещё потому, что на сносях. Со дня на день у Р-ратибор-ра появится ещё один внучок-полукр-ровка. А может, уже появился.
– Ха, узнав об этом, старый царь лопнет от злости! – фыркнул Пушок.
– Ах, если бы… Но, будь увер-рен, он ищет цар-рицу и её дитя не для того, чтобы заключить их в объятия.
У Пушка в горле встал ком. Он даже кашу есть перестал.
– Ох… Выходит, Таисья в большой опасности.
– И не только она. Р-радосвет со стор-ронниками покинули Светелгр-рад и отошли на север-ро-запад, в Звёзднокамень. Это город-кр-репость, котор-рый давным-давно построили для защиты от р-разбойников из Полуночных земель. А тепер-рь – втор-рая столица Дивьего царства. Думаю, Яр-ромир-р тоже там, вместе с Р-радосветом.
Пушок слушал и шевелил губами, чтобы не забыть
– Это что же получается? Радосвету и Яромиру пришлось драпать из Светелграда, сверкая пятками?
– Будем милостивы к ним и назовём это отступлением, – невесело усмехнулся Май.
– И, наверное, они в спешке забыли захватить навье зеркало. Поэтому являться в Тайкины сны теперь никто не может, и она там сидит, бедная, в неведении…
Только-только Пушок решил, что во всём разобрался, как Май подкинул ему новой пищи для размышлений:
– Всё несколько сложнее. Мы больше не можем пользоваться навьими зер-ркалами. Никто. Даже Лис. Иначе, думаешь, зачем бы мне летать возле Светелгр-рада самому? Я всё-таки княжеский советник, а не вор-рона-соглядатай.
Над их головами затрещала сойка, и Май сделал охранный знак. Заметив изумлённый взгляд Пушка, он пояснил:
– Подновил чар-ры, чтобы нас не подслушали. Нынче ведь не знаешь, кто вр-раг, кто др-руг.
Пока они беседовали, лес посветлел и наполнился птичьим гамом. В зарослях медуницы жужжали дикие пчёлы. Прямо на нос коловерше села бабочка, перепутав его с цветком, и Пушок чихнул. Вот вечно так у этих дивьих: на первый взгляд – рай на земле, а присмотришься – опять распри, интриги… Дурдом какой-то!
– Май, не томи! – взмолился коловерша. – Что не так с зеркалами-то? Почему они перестали работать?
– Вот это я и пытаюсь узнать. Пока ясно одно: любой, кто попытается ими воспользоваться, столкнётся с мощными чар-рами. Лис пр-робовал было сунуться, но его так пр-риложило, что он потом тр-ри дня не мог пр-рийти в себя. Тар-ращил глаза, шар-рахался от каждой тени. А он у нас чар-родей хоть куда. Хоть теперь и не бессмер-ртный. Ох уж эти стар-рые пр-ривычки… Не бер-режёт он себя совсем. – Май помассировал виски. Похоже, навий княжич – без пяти минут князь – доставлял ему немало головной боли. – А тех чар-родеев, кто послабее был, но тоже к зеркалу полез, добудиться не могут. Заснули мёр-ртвым сном.
– Мамочки! А что, если Яромир тоже?.. – От этой мысли у Пушка аж лапы похолодели.
– Вр-ряд ли. Когда Лис вляпался в чар-ры, я отпр-равил царю Р-радосвету птичку-весточку, чтобы пр-редупредить. Тот в ответ поблагодар-рил и сказал, что у них всё в пор-рядке.
– Всё равно я должен убедиться. Где, говоришь, этот Звёзднокамень?
– Там, – махнул рукой Май, указывая направление. – Отсюда дней пять лёту.
– М-да, путь неблизкий. Надо хорошенько подкрепиться.
Пушок с вожделением глянул на салфетку-самобранку. Хотел бы он себе такую же… Но Май, наверное, не подарит, даже если хорошо попросить. Это же дивья диковинка. А значит, для навьих людей редкость редкая. Как, впрочем, и навье зеркало для дивьих.