Пути и средства
Шрифт:
Настало время Виктории рассмеяться. Она внимательнее стала смотреть на Ивана, но по-прежнему не видела в нем двадцатичетырехлетнего парня, уж очень светлым и по хорошему наивным было выражение его лица.
Работа продолжалась, однако, ни одной находки у Виктории с Иваном так и не было.
– Здесь, наверное, ничего нет, – пожаловалась Виктория своему напарнику.
– Есть, есть, просто надо поискать, что-то обязательно найдем, – успокаивал ее Иван, – вот смотри, кусочек глиняного горшка, это, наверное, венчик, – он подал Виктории осколок сосуда,
– Какой «венчик»? – не поняла Виктория, – При чем здесь «венчик».
– «Венчик» – это ободок вокруг горлышка горшка или другого сосуда.
«Так, я уже запуталась в новых терминах, – подумала Виктория, и, чтобы немного систематизировать полученную информацию, начала повторять вслух».
– Венчик– это ободок горшка, культурный слой – это то, что мы копаем, место, где когда-то жили люди. Вот те перегородки между квадратами это…
– Бровка, – подсказал Иван.
– Точно, бровка. И еще материк – это дно раскопа когда культурный слой уже закончился. Вроде все запомнила.
– Ты молодец, пытаешься разобраться, кто-то даже не вникает в суть методики, знай себе, землю перекидывает.
– Спасибо.
Иван работал быстро, Вика только и успевала перебирать землю, которую он аккуратными кучками складывал ей под ноги. Через некоторое время спина у девушки затекла, ей казалось, что разогнуться она уже не сможет никогда.
– Есть хочется, – пожаловалась она своему напарнику.
– Только же завтракали. Время десять, – сказал он, вытаскивая телефон, – перекус часа через два, не раньше будет.
– Я вот не позавтракала. Хотела кофе попить, да тоже не получилось.
– Что так? – Вике казалось, что этот мальчик, намного моложе ее, смотрит на нее очень насмешливо, как-то даже по-отечески, только что по головке не гладит.
– Кружки у вас тут металлические, кипяток налила – она и нагрелась, а когда кружка остыла, остыл и кофе. Не люблю холодный кофе, – опять как будто пожаловалась она.
– Ладно, потерпи немного, на вот тебе конфетку, последняя, от сердца отрываю, – Ванечка протянул Вике карамельку в помятой обертке с таким видом, как будто только что из воды вынес утопающего, ну или, на худой конец, из огня погорельца. Вика быстро сунула конфету в рот.
– Спасибо!
– А выходной будет, купишь себе кружку. Только в общую кучу не ставь – разобьют обязательно. Или себе заберут. Не украдут, конечно, но утром, когда захочешь кофе, ты ее не найдешь.
4
Вскоре раздался звонкий голосок, который вне всяких сомнений принадлежал рыжей Саше:
– Перекус! Перекус идет!
Вика встрепенулась – есть хотелось давно, Ванина конфетка только раззадорила аппетит. Следом за Сашей шли двое – Виталик, которого Павел определил утром как второго дежурного и Гаврилыч. Виталик нес большую сумку, постоянно перекидывая ее из руки в руку – видимо, нести было не удобно. Гаврилыч нес компактный пакет, в котором легко угадывалась бутылка.
Археологи расселись вокруг разложенного
Гаврилыч ничего не ел, он достал из пакета бутылку с весьма подозрительной мутной жидкостью и, посмотрев сквозь нее на солнце, произнес:
– Все-таки, хорошую синьку баба Марфа гонит!
– В деревне старушка живет, баба Марфа, она самогон на сливах настаивает. Крепкий, зараза, но вкусный, – тихо пояснил Виктории, неприлично вытаращившей глаза, посмеивающийся Ванечка.
Это что – в порядке вещей здесь, днем пить, да еще и посреди рабочего дня?
– Всякое бывает, – задумчиво произнес Иван.
Виктория ничего на это не ответила, она молча жевала свой бутерброд и прикидывала, удобно ли будет взять еще один. Тем временем, Гаврилыч стал разливать напиток бабы Марфы по большим металлическим кружкам:
– Давайте по маленькой, для аппетита.
Свою кружку руководитель опустошил одним глотком, закусив при этом куском хлеба, отломленного от одного из бутербродов, и тут же налил себе вторую порцию.
Кто-то из работников выпил предложенный Гаврилычем самогон, кто-то ограничился простой водой, а потом все разбрелись кто куда и разлеглись на травке, дожидаясь окончания перерыва. Саша с Виталиком убирали клеенку, собирали остатки перекуса, кружки и банки из-под консервов в ту самую большую сумку. Вика прилегла на траву, которая колола ее во все места, не прикрытые одеждой. Это обстоятельство очень нервировало девушку, она постоянно почесывалась, поднималась, чтобы проверить, не ползают ли по ней какие-нибудь козявки или муравьи – в общем, полноценного отдыха на траве не получалось.
У кого-то громко зазвонил телефон на манер старых советских аппаратов, а потом громкий голос Гаврилыча объявил:
– Народ, нарооод! У меня важные новости. Только что звонил Тимур Алексеевич, у нас отсрочка проверки – у него что-то с машиной. Он приедет в пятницу, и останется у нас до понедельника. Плохая новость – с нивелиром придется подождать, хорошая – у нас больше времени, чтобы вскрыть побольше квадратов и красиво их оформить. Про зачистку не забываем – фотографии должны быть идеальны, чтоб мне потом отчет по открытому листу не стыдно было сдавать!
Ответом ему послужил разноголосый хор голосов отдыхающих археологов, раздавшихся с разных сторон:
– Тимур останется?
– Начальство на выходных, вот радость то…
– Надеюсь, в Рыбинск он с нами не поедет…
Вика обратилась к Кате, которая неподалеку от нее возилась с этикетками и пакетами, наполненными находками:
– А что такое зачистка?
Катя исподлобья посмотрела на девушку и пробормотала сквозь зубы:
– Тебе это зачем? Все равно делать не будешь, у нас этим Павел занимается и еще несколько человек, в том числе и я.