Пути любви

Брантуэйт Лора

— Кажется, голова будет болеть гораздо меньше, если я останусь одна. Пожалуйста, не беспокой меня, когда вернешься. — И ушла, гордо вскинув голову.

Элизабет благословила дорожку, по которой удалялась Анна.

Пылающая яростью Анна вошла в дом потихоньку, в надежде не столкнуться лишний раз с хозяйкой, этой «милой женщиной». Проходя через гостиную, она резко изменила маршрут, целью которого изначально была комната для гостей. Ее словно магнитом тянуло в библиотеку. Зачем же противиться безобидному искушению?

Массивная

дверь отворилась на удивление беззвучно. Анна ахнула. Только в кино она видела такие домашние библиотеки: это была большая комната с очень высокими потолками, и вдоль стен шли стеллажи и шкафы, уставленные книгами. У Анны голова закружилась от восторга: сокровища культуры многих народов, эпох, традиций были собраны здесь. Некоторые издания явно были раритетными: корешки с истертыми названиями, выцветшими золотыми буквами. Если миссис Блейлок это читает, значит, она несколько лучше, чем я до сих пор о ней думала, решила Анна.

Она медленно пошла вдоль стеллажей, задумчиво проводя по корешкам книг кончиками пальцев. Слой пыли был очень-очень тонким, вероятно, о книгах в этом доме хорошо заботятся, но оставались едва заметные следы, и Анне нравилось, что от ее прикосновений что-то меняется.

Анна остановилась. Под ее рукой оказался томик стихов Уитмена. Она восхищенно вздохнула: издание начала прошлого века! Не удержалась — достала книгу с полки. Открыла и улыбнулась: по странной случайности, книги этого автора почти всегда открывались — загадка! — на странице с любимым стихотворением. Оно казалось Анне упоительным…

Мы двое, как долго мы были обмануты,

Мы стали другими, мы умчались на волю,

как мчится Природа,

Мы сами Природа, и долго нас не было дома,

теперь мы вернулись домой,

Мы стали кустами, стволами, листвою,

корнями, корою,

Мы вросли в землю, мы скалы,

Мы два дуба, мы растем рядом на поляне

в лесу…

Раствориться в Природе и при этом осознавать себя продолжением любимого человека — только сейчас Анна в полной мере поняла смысл этих слов.

Мы два облака, мы целыми днями несемся

один за другим,

Мы два моря, смешавшие воды, веселые волны —

налетаем одна на другую,

Мы, как воздух, всеприемлющи, прозрачны,

проницаемы, непроницаемы,

Мы снег, мы дождь, мы мороз, мы тьма, мы все,

что только дано землею…

Удивительное ощущение вдохновения охватило Анну. Как это может быть, что она до сих пор не читала Дэниелу этого стихотворения? Он бы разделил с ней этот восторг жизни и любви!

В этот момент Анна услышала какой-то шум в гостиной. Осторожно поставила книгу на место и, крадучись, подошла к двери. Увидев то, что происходило в гостиной, она зажала рот рукой, чтобы не застонать…

Дэниел стоял к ней спиной. Перед ним — Элизабет.

Она обнимала его за шею и смотрела ему в глаза влюбленным взглядом. Он положил руки ей на плечи!

Обрывки разговора долетели до слуха Анны:

— Я люблю тебя, Дэниел, люблю так же сильно, как и прежде… Давай начнем все сначала!.. Нет, не говори мне про нее: эту женщину ты знаешь несколько дней, это не может быть любовью, любовь — то, что живет долго, как чувство, которое я испытываю к тебе. Пожалуйста, давай исправим наши ошибки!

Дэниел что-то говорил в ответ, но Анна уже не слышала что. Она, почти не дыша, отошла от двери, прислонилась спиной к шкафу, чтобы прийти в себя.

Слезы градом катились по лицу. Анна до боли закусила нижнюю губу, но это не помогло. Горе, переполнившее ее сердце, вырвалось наружу и било фонтаном. В том числе — и фонтаном слез.

Анна задыхалась. Она сидела, прислонившись к холодной стене, и не замечала этого. «Он не мог!!!» — кричало все внутри. Но он это сделал. Тут же перед глазами вставала ужасная картина. Зачем, зачем, Господи?

Зачем тогда все эти слова, взгляды, клятвы?

Зачем он предал?

Господи…

Анна почти в забытьи сидела на полу и плакала, обхватив голову руками. До нее доносились голоса из гостиной, но она не понимала, о чем они говорят. Анна тихонько выла, почти по-волчьи, не отдавая себе отчета в том, что делает. Вой вскоре сменился рычанием раненой тигрицы. Анна хотела было ворваться в гостиную и доходчиво объяснить, что она имеет право знать о том, когда именно мистер Глэдисон успел изменить свое отношение к ней и почему она узнала об этом не первой. Анна выпрямилась, попыталась смахнуть слезы. До нее донеслись обрывки фраз:

— Между нами все кончено, Бетси… Не кричи, прошу тебя… Все кончено… Прошу тебя, успокойся и улыбнись так, как ты умеешь. Ну вот, гораздо лучше… Все хорошо, Бетси…

Сердце Анны упало куда-то и не хотело возвращаться и приступать к своим непосредственным обязанностям. Перед глазами плавали черные круги, в груди все болело.

Убедиться! Анна рискнула еще раз посмотреть, что происходит за дверью. Теперь парочка страстно обнималась! Рука Дэниела покоилась на волосах Элизабет, хотя она же всего только несколько часов назад ласкала локоны Анны.

Господи, дай силы! Бежать. Немедленно бежать из этого дома! Никогда не смотреть больше в его глаза… И никогда никому не верить!..

Анна не нашла лучшего способа исчезнуть из дома, как через окно. Главное — быстро. И можно больше не видеть их.

9

Дэниел растерялся от такого «счастья», которое в прямом смысле слова само на него набросилось и достаточно бесцеремонно повисло на шее. Он, конечно, привык за годы знакомства к непосредственности и эмоциональности Элизабет. То, что произошло сейчас, только освежило в памяти воспоминания о парочке случаев…