Пути любви
Шрифт:
Зрелище было действительно прекрасным, достойным кисти лучших мастеров. Нежные краски раннего утра в лондонской версии. Она, чуть прикрытая почти невесомой тканью, и рядом он — успевший натянуть только джинсы. Анна отметила про себя, что они Дэниелу очень идут. Как и отсутствие рубашки…
Скулы Анны покрылись легким румянцем, что очень шло к ее горящим глазам и немного растрепанным волосам. Она зарделась бы еще сильнее, если бы смогла прочесть мысли Дэниела. В них он стоял перед ней на коленях и благоговейно подносил к губам край платья. А она, глядя
Дэниел не мог оторвать взгляд от девушки. Хмурое лондонское позднее утро оставило свои краски на всем, что находилось в этой комнате, но только не на рыжих россыпях волос Анны, которые каскадом спускались на ее плечи, не на ее алых губах. Она оставалась яркой и неповторимой, немного резкой, очаровательной.
Мысленно они вернулись на несколько часов назад, когда были близки и счастливы. И в этих будоражащих воспоминаниях, и в этом пристальном, пронзительном взгляде Дэниела было что-то необыкновенное, очень сильное, что заставляло сердце Анны биться сильнее, а время — лететь быстрее.
Анна решительно встряхнула золотистой гривой и протянула руки к Дэниелу. Покрывало все-таки соскользнуло, но Анна уже не обращала на него внимания. Дэниел, завороженный этим прекрасным моментом, поднял ее на руки и закружил по комнате. Сначала Анна немного испугалась стремительности движений, закрыла глаза и вцепилась в плечи любимого, но потом, немного освоившись, раскинула руки и отклонилась назад. Ощущение полета было полным. Анну переполнял восторг. Ей хотелось кричать на весь мир о своем счастье, и она непременно именно это и сделала бы, если бы не боялась его спугнуть…
Затем Дэниел осторожно опустил ее на пол. Влюбленные долго стояли посреди комнаты, прижавшись друг к другу лбами и взявшись за руки. Стены тесноватой лондонской квартирки как будто раздвинулись, предоставив все времена, миры и пространства к услугам Дэниела Глэдисона и его дорогой гостьи. Впрочем, миры и цивилизаций сейчас мало занимали влюбленных. Они стояли как будто в забытьи, чувствуя тепло, души их согревались. Анна подумала, что это переполняющее их счастье — самая лучшая ее месть жизни за все трудности и огорчения.
Сколько времени прошло — они не знали. Дэниел, заметив, что Анна дрожит, поднял покрывало и вернул его на плечи девушки.
— Кофе, наверное, остыл, — вспомнил он.
— Ничего, сойдет и так. — Анна улыбнулась, кутаясь в легкое, но необыкновенно теплое и уютное — или ей так только казалось? — покрывало.
Они устроились на подоконнике. Между Анной и Дэниелом оказался поднос с завтраком. Анна чувствовала холод стены, к которой прислонилась спиной, и досадовала на то, что между ней и Дэниелом такое большое расстояние. Она не представляла, как столько времени вообще могла существовать без него.
После завтрака Дэниел предложил Анне еще одну небольшую экскурсию. Анна улыбнулась, вспомнив недавние путешествия по сердцу Лондона и комментарии гида.
— А чего еще я не видела?
Ее собеседник хитро прищурился.
— Дорог, неба, фруктовых
Дэниел не успел подобрать подходящего слова, как Анна уже начала собираться.
— А эта милая леди…
— Моя тетя Ирэн.
— …угостит нас чем-нибудь английским?
— Ну уж точно не фастфудом!
Молодые люди, смеясь и шутя, оделись и покинули квартиру.
Недалеко от дома Дэниела была автостоянка, на которой и парковался его «рено».
— Почти крылатый, — присвистнула Анна, когда убедилась в том, что путешествовать им предстоит именно на этом автомобиле.
Действительно, белый «рено» был похож на голубя, однако под капотом пряталось немало самых настоящих лошадиных сил.
Машина, послушная каждому приказу хозяина, тихонько фыркнула и плавно выехала на дорогу. Ровной лентой тянулось шоссе. Желтая разделительная линия манила проследовать за ней до конца. Иногда на встречной полосе мелькали машины, по мере отдаления от города встречающиеся все реже.
В салоне было жарко, и Дэниел опустил стекла. Свежий ветер ворвался внутрь, окатив пассажиров прохладной волной воздуха. Волосы Анны разметались, и ей пришлось собрать их в хвост. Дорога показалась не очень долгой, несмотря на несколько остановок у живописных мест и кафе. Потом путешественники занимали свои места — и снова дорога, желтая линия, солнце и ветер…
Через несколько часов шоссе запетляло. Чаще стали встречаться люди и дома.
Питер вздрогнул и подскочил на кровати.
— Анна?! — с тревогой и надеждой спросил он.
В ответ — тишина. Неживая пустота, обволакивающая его со всех сторон, как вакуум. Питер сел на кровати и, обхватив голову руками, застонал. Это с небольшими промежутками короткого сна, скорее утомительного, нежели бодрящего, повторялось всю ночь напролет. Сколько раз Питеру слышались шаги Анны в коридорах, и он, не задумываясь, бежал на этот звук! Каждый раз это оказывался кто-то другой либо вообще никого. Питер почти до смерти напугал горничную, неизвестно по каким причинам занявшуюся уборкой в четыре часа утра. Вода разлилась по всей лестнице, женщина схватилась за сердце. Та же участь постигла молодую парочку, старавшуюся как можно тише проникнуть в свой номер, но при этом целоваться как можно дольше и чаще.
Действительно, когда на тебя из-за угла из полумрака неожиданно бросается незнакомый парень с горящими глазами и с дрожащими руками, необыкновенно бледный и требующий какую-то Анну, мало кто сохранит самообладание и хотя бы не отшатнется.
В конце концов вышел сонный портье и осторожно поинтересовался, что побудило молодого человека в столь поздний час пугать постояльцев? Питер сумбурно, но с чувством вкратце рассказал о своей проблеме. Выглядело это следующим образом:
— Девушка, рыжая, Анна, не вернулась, американка, вчера, целый день, а я тут… вот.