Пути неисповедимых
Шрифт:
— … Это же удушающая камера… — закончил Агрибальд, непонимающе глядя на закрытую дверь. — Хук, откройте, пожалуйста, видимо сквозняки захлопнули двери! — крикнул он. — Хук!
— Потише надо было болтать про наши исследования, — вздохнула я, прекрасно понимая, что никаких сквозняков на корабле нет и быть не может. — Что ж, профессор, расскажите мне об этой удушающей камере… может, мы сможем выбраться.
— Ты… неужели ты думаешь, что ее включат!? — в немом ужасе воскликнул Агрибальд.
— Конечно, иначе зачем нас здесь запирать?…Эх. А я ведь с самого начала догадывалась, что не все так просто. Кто
— Ты так спокойно об этом говоришь… как будто и нет никакой опасности, — заметил ученый, еще не решивший, трястись ему от страха или оставаться спокойным. — Ты в самом деле считаешь, что бояться нечего?
— Нет. Просто за последний год жизни я столько раз оказывалась на грани смерти, что теперь воспринимаю это как должное, — губы сами собой искривились в неважной улыбке. — Это закономерно: Бэйр куда-то приходят, Бэйр что-то случайно узнает, Бэйр пытаются убить. Так всегда.
Да… Прав был Арланд, когда говорил, что незачем лезть в чужие тайны. Теперь меня заманили в ловушку, как девочку на конфетку, и мне опять надо как-то спасать свою шкуру, почти не имея шансов выбраться… Наверное, в самом деле, разумнее было бы подождать, пока судно само не сделает промах и не даст повод для подозрений. И зачем я полезла, куда не надо было? Из-за неуемного Агрибальда, который меня нанял?… Эх, сколько раз меня жизнь учила, что надо слушаться профессиональных параноиков, ибо в этом мире они почему-то всегда правы! Почему я не усвоила эти уроки и не сидела, запершись в каюте? Все, если выберемся, буду слушаться своего недоделанного опекуна, хотя бы когда он предупреждает об опасности.
— Так ты расскажешь мне про эту камеру? — повторяю, глядя на устройство на стене, лампочки на котором замигали всеми цветами радуги. Над нами и под нами по-прежнему грохотали какие-то тяжелые ржавые механизмы, обещая скорое начало конца.
— Д-да… конечно, — нервно сглотнул уже не на шутку перепугавшийся ученый. Его глаза непроизвольно округлились от страха, а дыхание стало частым, хриплым и неровным… надеюсь, он не астматик. — Удушающие камеры делали на старинных кораблях в эпоху Войн и Раздоров. Держать на кораблях пленных было порой затратно, и потому их убивали десятками, заводя в такие камеры. Так же можно было обмануть врага во время штурма и разом уменьшить число противников на сорок и более человек, заманив их в камеру. Этот отсек сделан так, что его можно заполнить водой без угрозы затопления для корабля. Вода может держаться полчаса, пока все не задохнутся, а потом уходит по трубам. Но на некоторых суднах трупы людей из камеры сразу уходили вместе с водой в океан, и хозяевам корабля даже не надо было заниматься ими.
— Есть предположения насчет устройства каналов на этом корабле?
— Мы на нижнем ярусе… скорее всего, сразу пойдем на корм рыбам, — с нервным смешком ответил Агрибальд.
— А что это такое? — спросила я, подбираясь к устройству на стене.
— Эмм… на твоем месте я бы не…
Резко все лампочки на устройстве стали одного цвета, послышался жуткий скрежет старого механизма, быстро раскрылись
Едва выбравшись из-под придавливающей к полу струи, я, дрожа от холода и накатывающей паники, бросилась к ученому.
— А штука на потолке?… — взглянув вверх, я увидела такой же столб льющей воды, помогающей заливать комнату тому, что шел из стены.
Оценив скорость притока (мне вода уже доходила до середины лодыжек), я рассчитала, что до полного заполнения комнаты нам осталось примерно пятнадцать минут, а, может, чуть больше.
— Что будем делать!? — в панике крикнул ученый, поднимая высоко вверх бесценные карты и блокнот с записями, чтобы они не намокли.
— Выплыть мы вряд ли сможем, — вздыхаю, гладя на поток, бьющий из стены. — С таким напором нас занесет обратно в комнату, будь мы хоть сто раз Геркулесами.
— Дверь?…
Мы обернулись к двери и увидели, что она была без ручек и даже без какой-нибудь панели управления на случай случайного попадения в камеру своего человека, которая могла дать магическим механизмам обратный ход.
— А ты можешь пробить ее магией? — спросил Агрибальд. — Похоже, это наш единственный выход.
— Я и шахту в горе пробить смогу, — вздыхаю, — да только от моих усилий вода пройдет внутрь и затопит весь корабль. Куда мы денем сорок человек пассажиров и троих лошадей? Шлюпок на всех не хватит.
— И что, нам из-за этого умирать здесь!? Я не согласен! Я нанял тебя, я приказываю: пробей ход заклинанием! — у несчастного старика началась истерика, судя по всему. Он топал бы ногами, если бы вода не мешала.
— Ладно, я попробую, — соглашаюсь. Милосердие милосердием, а геройски подыхать под потоками воды я не хочу.
Собравшись с силами и встав поустойчивее напротив двери, я расставила руки на ширине плеч и согнула в локтях — поза для нужного заклинания. В пространстве между прямыми ладонями стали собираться искры энергии.
— Бэйр, постой, я совсем забыл!…
Агрибальд опять не успел ничего сказать, его прервал звук взрыва, который случился на месте сплетения магических нитей… Но этого не должно было быть! Я внимательно следила за структурой и все шло, как надо, но почему-то, когда заклинание приобрело определенную степень силы, произошел взрыв, и энергия разлетелась в воздухе вокруг, вспенив воду и швырнув меня к противоположной стене!
После сильного удара о металлическую стену мне сложно было понять, то ли меня носит по всей комнате водными потоками, то ли у меня сотрясение мозга и кружится голова, то ли я забыла переключиться на нормальный уровень зрения и ощущала, как комната трясется от попавшей в нее свободной энергии… надеюсь, что на самом деле это было последнее.
С трудом поднявшись, опираясь о стену, я попыталась открыть глаза, но ничего не изменилось. Я видела лишь кромешный мрак и слышала, как шумит поток воды.
— Агрибальд! — я позвала ученного, чувствуя, как заболела голова при громком звуке собственного голоса. — Агрибальд, ты жив!?
— Да… — слабо простонал старик. Я услышала всплеск где-то рядом и поняла, что это ученый поднялся из воды, которая была нам уже по пояс. — Все карты и блокнот промокли… — жалобно сообщил он заплетающимся языком.