Пути-перепутья
Шрифт:
Бесследно развеялись мысли о тревогах и заботах, которые обычно, против воли, теснили ее грудь. Не осталось иных чувств, кроме гордости, признательности, счастья. Но Лена не хотела говорить об этом. Она была суеверна, она боялась спугнуть счастье, и лишь по легкому трепету ее руки Бото мог понять, как глубоко-глубоко в Ленино сердце проникли его слова: «Я думаю, ты счастлива».
Пришел хозяин и учтиво, хотя и не без легкого замешательства, осведомился, хорошо ли они почивали.
– Превосходно,- отвечал Бото,- мятный чай, о котором позаботилась ваша милая супруга, сотворил чудо.
Будем надеяться, что вы не ожидаете сегодня после обеда пароход из Берлина и двести сорок господ на нем. Тогда произойдет самое настоящее изгнание из рая. Вы улыбаетесь, словно хотите ответить: «Как знать?» Может, я и впрямь уже накликал беду своими словами. По меньшей мере сейчас здесь никого нет, я не вижу ни парохода, ни пароходного дыма, река чиста, и даже если весь Берлин намерен сегодня побывать здесь, мы еще успеем спокойно позавтракать. Не так ли? Вопрос только где.
– Где прикажете….
– Я думаю, под вязом. В помещении очень хорошо, но лишь тогда, когда на дворе припекает солнце. А солнце покамест не припекает, дай ему бог совладать с лесным туманом.
Хозяин ушел распорядиться завтраком, а молодая пара продолжала свою прогулку до песчаной косы, с которой видны были красные крыши соседней деревушки и правее - островерхая колокольня Кенигсвустерхаузена. У края косы лежал прибитый волнами ивовый ствол. Они присели на него и стали наблюдать за рыбаками - мужчиной и женщиной. Те резали камыш, делали из него вязанки и складывали их в плоскодонку. Отрадно было наблюдать за их работой, а когда немного спустя Бото и Лена вернулись домой, им подали завтрак скорее на английский, чем на немецкий лад: кофе и чай, яйца, мясо и даже ломтики поджаренного белого хлеба в серебряной вазочке.
– Лена, ты только посмотри. Вот где надо завтракать. Как по-твоему? Бесподобно. А гляди-ка, на верфи они снова взялись за работу, да как ритмично. Знаешь, этот рабочий ритм - лучшая музыка на свете.
Лена кивнула, но слушала его только в пол-уха, ибо и сегодня все ее внимание было отдано мосткам, только теперь ее занимали не лодки, пробудившие в ней вчера столь бурный интерес, а миловидная девушка, которая стояла на коленях среди кастрюль и прочей кухонной утвари. С радостной охотой, угадываемой в каждом движении рук, она начищала чайники, сковороды, кастрюли и, вычистив очередную посудину, споласкивала в проточной воде. Потом она поднимала ее высоко в воздух, чтобы та как следует блеснула на солнце, и складывала в приготовленную корзину.
Лена сидела словно завороженная.
– Смотри-ка.- И она указала на хорошенькую служанку, которая, казалось, никак не может досыта наработаться.- Ты знаешь, она неспроста стоит на коленях, она подает мне знак, предостережение.
– Лена, Лена, что с тобой? Ты вдруг так изменилась, так побледнела.
– Ничего.
– Как же ничего? А глаза блестят, словно ты готова залиться слезами. Неужели ты кастрюль никогда не видела? Или кухарку, которая их чистит? Можно подумать, будто ты ей завидуешь, что вот, мол, она стоит на коленях и работает за троих.
Появление хозяина
Вернувшись, она узнала, что Бото в ее отсутствие безоговорочно одобрил программу, намеченную хозяином: парусник доставляет их в соседнюю деревню, Нидерлеме - живописнейший уголок на берегу Вендской Шпрее, оттуда они пешком отправляются до Кенигсвустерхаузена, осматривают парк и дворец и тем же путем возвращаются назад. Вся прогулка рассчитана на полдня, а что делать после обеда, они решат потом.
Лене план тоже понравился, вот уже подготовили лодку, снесли туда одеяла, но вдруг из сада послышались голоса и заливчатый смех, что свидетельствовало о прибытии гостей и грозило нарушить их одиночество.
– А, яхтсмены явились,-сказал Бото.-Слава богу, мы уезжаем. Поторапливайся, Лена.
И оба поспешили, чтоб как можно скорее забраться в лодку. Но, не успели они дойти до мостков, их перехватили и окружили со всех сторон. Гости оказались из числа друзей, и вдобавок самых близких: Питт, Серж, Балафре. Все трое со своими дамами.
– Ah, les beaux esprits se rencontrent! Великие умы встречаются!
– воскликнул Балафре, полный неописуемого задора, который, однако ж, сменился сдержанностью, едва он заметил, что за ними наблюдают с порога хозяин и хозяйка.- Какая счастливая и какая неожиданная встреча! Позвольте мне, Гастон, представить вам наших дам: королева Изабо, мадемуазель Жанна и мадемуазель Марго.
Бото сразу понял, какой пароль принят на сегодня, и, быстро включаясь в игру, со своей стороны легким движением руки представил:
– Мадемуазель Агнес Сорель.
Все трое мужчин поклонились учтиво, даже почтительно с виду, тогда как обе дочери Тибо д'Арка ограничились едва заметным книксеном, предоставив королеве Изабо, бывшей годами пятнадцатью старше остальных дам, приветствовать незнакомую и не очень нужную в данной ситуации особу более дружески.
Разумеется, появление этой компании было помехой, возможно даже не случайной, а подстроенной, но чем реальнее казалось такое предположение, тем скорее надлежало сделать хорошую мину при плохой игре. И Бото бесподобно справился со своей задачей. Он без устали сыпал вопросами и таким образом узнал, что общество самым ранним пароходом прибыло в Шмёквиц, а оттуда на паруснике доехало до Цейтена и уже дальше шло пешком, минут двадцать от силы: восхитительная прогулка, старые деревья, луга и красные деревенские крыши.
Покуда новое пополнение, и в первую голову дородная королева Изабо, которая еще более, нежели округлостью форм, выделялась своими разговорными талантами, выкладывало все эти сведения, компания, непринужденно беседуя, подошла к веранде и заняла место за длинным столом.
– Прелестно,- сказал Серж.- Просторно, чисто, на воздухе и к тому же тихо. А луг - луг просто создан для прогулок при луне.
– Да,- подхватил Балафре.- Прогулки при луне. Лучше не придумаешь. Но сейчас десять часов утра, следовательно, до прогулок при луне осталось не менее двенадцати часов, которые необходимо как-то занять. Вношу предложение - прокатиться по реке.