Путин

Хатчинс Крис

Осознавая угрозу, которую представляла для его бизнеса попытка коммунистического переворота в 1991 году, будущий магнат бросился в Белый дом, чтобы поддержать Бориса Ельцина. «Это правда, что 1991 год сделал из меня убежденного сторонника демократии и рыночной экономики», – говорит он. Воплощая в жизнь свои взгляды, он и его партнеры воспользовались всеми преимуществами, предлагаемыми Анатолием Чубайсом в эпоху ваучеров, по приобретению акций множества разных предприятий, в том числе текстильных, химических, металлургических, по производству удобрений, стекла и пищевых продуктов. Когда их обвинили в присвоении государственных активов за малую долю от их истинной цены, он обратил внимание на то, что риски были высоки, и что многие из этих предприятий, в том числе по производству пищевых продуктов, пришлось ликвидировать. «Я играл по правилам того времени, – утверждает он. –

Конечно, эти правила могли бы быть и лучше. Тогда нам удалось бы избежать многих проблем, которые у нас сейчас есть. Но теперь это похоже на ситуацию, когда кто-то купил квартиру в 1994 году, когда цены были очень низкие, а теперь ему говорят: посмотри, сколько эта квартира сейчас стоит, – это выглядит как нонсенс. И если сегодняшние законы применяют к тому времени, когда это все происходило, то, конечно, у них есть прекрасная возможность обвинить кого угодно. В этом и опасность: они пытаются использовать то время, когда законодательство было совершенно неупорядоченным, чтобы сформулировать какие-то обвинения сегодня».

Процветание Ходорковского неизбежно привлекло внимание администрации Ельцина. В 1993 году он предложил Президенту свои услуги. Это был ловкий ход. Ельцин сделал его заместителем министра топлива и энергетики – это было назначением, которое обещало ему несметные богатства, а также пьянящий запах сырой нефти.

Самым говорливым из олигархов был гиперактивный индивидуалист Борис Березовский. Будучи на семнадцать лет старше Ходорковского и желая нагнать потерянное время, он шел по пути олигархов, как охотничья собака по следу раненого оленя. Родившийся в Москве 23 января 1946 года Борис Абрамович Березовский был единственным сыном инженера, работавшего на кирпичном заводе, и медсестры из Института педиатрии. Хотя он описывает свое детство как «абсолютно фантастическое», он признает, что его отца уволили во время сталинской антисемитской чистки, и бывали времена, когда семье не хватало еды. Березовский учился на факультете компьютерных технологий в Московском лесотехническом институте. Закончив его, он перешел в Московский государственный университет и престижную Академию наук и получил степень кандидата физико-математических наук. «Он был выдающимся организатором и великолепно решал задачи, – говорит его товарищ по университету Александр Мандель. – У него всегда были толстые блокноты и большой интеллект».

Первая исследовательская должность Березовского была в престижном Институте проблем управления. Он не был блестящим ученым, но был неутомимым работником, специалистом по сетям, который постоянно произносил речи и организовывал семинары и зарубежные поездки. При этом он пытался обеспечить достойный уровень жизни своей жене и двум детям. Когда советская экономика сместилась в сторону рыночного капитализма, он создал фирму по продаже программного обеспечения, и ему удалось убедить советское правительство, чтобы 30 тысяч государственных учреждений купили его программы.

Березовский руководствовался старым принципом Онассиса о том, что у всего есть цена, хотя он добавляет с оттенком чувствительности: «Невозможно купить чувства. Все остальное купить можно». Березовский вошел в крайне неустойчивый (и опасный) автомобильный рынок России в 1989 году, начав импортировать машины Mercedes-Benz, которые он привозил по одной, возвращаясь в Москву из поездок в Европу, и продавал с огромной выгодой. Он основал собственную компанию «ЛогоВАЗ», позаимствовав «лого» от «Логосистем» (Logosystem), поставщика Fiat в Турине, а «ВАЗ» – от «АвтоВАЗа», производителя автомобилей «Жигули» на импортированной производственной линии Fiat в Тольятти, в центре России. (На самом деле эта автомашина получила свое название в честь возвышенности на западном берегу Волги.)

«АвтоВАЗ» дал Березовскому заем в 5 миллионов долларов для импорта парка из 846 автомобилей Fiat. Прибыль с этой сделки выручить не удалось, но она много дала Березовскому в плане понимания авторынка и укрепила его отношения с компанией. Директор завода Владимир Каданников согласился снабдить расширяющуюся империю Березовского автосалонами и местными представительствами, а также не менее чем 35 тысячами автомобилей «Жигули» под залог всего 10 процентов, с условием выплаты остального в течение следующих двух с половиной лет.

Эта удивительно щедрая сделка была похожа на многие другие, совершенные в постсоветской России, и имела преимущество разделения центра прибыли – в данном случае, продажи автомобилей – от центра затрат – завода «АвтоВАЗ», который нес все накладные расходы на производство. Налоговые лазейки позволяли

дилерам покупать «Жигули» почти на 3 тысячи долларов дешевле их розничной цены. Производство могло быть устаревшим, рабочим могли не платить зарплату, а предприниматели и продавцы все равно богатели бы. Вскоре Березовский стал крупнейшим дилером «Жигулей» в России. В шикарно отремонтированном особняке Смирнова в центре Москвы он открыл клуб, где развлекал важных клиентов, полезных политиков и потенциальных партнеров. Он по праву гордился убранством клуба – шелковой обивкой стен в тон кресел и коллекцией китайского фарфора. Ему достаточно было позвонить в звонок, чтобы вызвать официанта в белом жилете, который наполнял его бокал вином «Сент-Эмильон» или «Шато Латур». Джордж Сорос, американский финансист, который в «черную среду» 1992 года разорил Английский банк (и получил миллиарды долларов прибыли), был заманен в сферу влияния Березовского обещаниями прибыльных инвестиционных возможностей. После того как они поссорились, Сорос написал: «От его гнева меня пробил озноб – в тот момент я почувствовал, что он может меня убить».

Но, как выяснилось, это на Березовского был подписан смертный приговор. Около 17 часов 7 июня 1994 года в его автомобиле Mercedes 600, отъезжавшем от здания клуба, взорвалась бомба. От взрыва его водителю оторвало голову, телохранитель потерял глаз, а Березовскому повезло вылезти из-под обломков с незначительными травмами. За это нападение никто даже не был арестован – преступники, скорее всего, были заказными убийцами, нанятыми одним из его конкурентов на автомобильном рынке.

Березовский и другие новые российские магнаты теперь составляли могущественную силу в российской жизни – немногочисленный класс так называемых «новых русских». Еще один особняк – на Воробьевых горах на правом берегу Моск вы-реки – стал нейтральной территорией, где Березовский, Ходорковский, Смоленский и молодой новичок Владимир Потанин (но не Владимир Гусинский, который был в ссоре с большинством других магнатов и поэтому изгнан из их общества) могли обсудить дела и похвастаться своим состоянием. Они обещали друг другу держаться вместе в альянсе против растущего числа их врагов по бизнесу, но постоянные внутренние дрязги неизбежно разобщали их. Но существовала еще более сильная угроза: коммунисты все еще не успокоились, после того как ельцинская «шоковая терапия» превратилась в баллистическую в октябре 1993 года.

Нависла угроза сенсационного возвращения коммунистов под руководством нового энергичного лидера Геннадия Зюганова – коренастого лысеющего 51-летнего бывшего учителя физики и пропагандиста коммунистической партии. Ельцину также противостоял неофашист Владимир Жириновский, открыто выступавший за возвращение авторитарного правления. Для мужчин, попивавших охлажденную водку на Воробьевых горах, победа коммунистов означала бы триумф «красных директоров» и возвращение к национализации, а для большинства из них и обвинения в мошенничестве и коррупции. Именно Березовский вдохновил их на действия от имени Ельцина для защиты их империй и жизней.

В конце 1993 года магнат получил доступ во внутренний круг Кремля с помощью Валентина Юмашева – бывшего журналиста, к которому Ельцин относился как к сыну, так как своего у него не было. Связь между этими двумя людьми укрепилась в 1990 году, когда Юмашев провел несколько недель с Ельциным, помогая в написании его первой книги мемуаров «Против шерсти» (или «Исповедь на заданную тему», название, навеянное ранним периодом из жизни Ельцина, когда он был высококвалифицированным рабочим). Для человека из научного мира Березовский был удивительно подкован в сфере СМИ. Он купил популярный еженедельный журнал «Огонек», одним из редакторов которого был Юмашев. Он убедил Юмашева познакомить его с ельцинскими церберами: либерально настроенным главой администрации Виктором Илюшиным и свирепым начальником службы безопасности генералом Александром Коржаковым.

Коржаков примкнул к Ельцину после того, как в 1990 году тот вышел из коммунистической партии и начал развивать собственный политический механизм, что привело его к председательству в Верховном Совете, а затем – к президентству. За свою преданность Коржаков был повышен до генерала и получил контроль над Федеральной службой охраны (ФСО) – агентством, которое поставляло охранников для федеральных чиновников и которое Коржаков превратил в частную армию. «У Коржакова мышечная масса значительно преобладала над серым веществом – примерно как у неандертальца, – сказал один высокопоставленный британский дипломат. – Он был близок к шефу и долгое время был очень предан ему. Он стал одним из главных собутыльников Ельцина».