Путька
Шрифт:
— Это как же понимать? — говорит Димкин папа.
— Она сама просила, — говорит Димка, — я сначала не хотел…
Баба Рита боялась к своей корове настоящего доктора звать. Вдруг он молоко не разрешит продавать? Мы бы тогда все без молока насиделись. А Димку она не боялась звать! Она его сама искала. Он ещё спросил: «А ваша корова не простудилась?» Баба Рита сказала: «Простыла она, истинное слово — простыла!» Тогда Димка понял, что у коровы грипп. У него у самого грипп сколько раз был!
— Вчера порошков ей в пойло насыпал, — говорит баба
Вот как Димка корову заморил! Он её порошками заморил. И корова лежит. Баба Рита всю жизнь молоко продавала. У неё работа такая. А теперь ей нечего продавать. Вот что Димка наделал!
— Вот и дожили, — говорит тётя Клава. — Я знала, что этим кончится! Ещё хорошо, что только корова…
— Как это — хорошо? — говорит баба Рита. — Ведь это — корова!
— Не волнуйтесь, — говорит Димкин папа, — давайте-ка послушаем обвиняемого!
Это он так Димку назвал. Димка даже всхлипнул. Он теперь обвиняемый, вот.
— Чем же ты корову кормил? — спрашивает Димкин папа.
— Кальцексом, — говорит Димка, — я ей кальцекса выписал, профилактически. Кальцекс в аптечке лежал…
— Сколько? — говорит Димкин папа.
— Я пачечку дал, — говорит Димка. И слёзы смигивает. — Шесть таблеток…
Он шесть таблеток дал. Теперь у бабы Риты корова умрёт. Димка её уморил. Даже две таблетки сразу — вредно, мама говорила.
— Гм, — говорит Димкин папа и снимает очки: они у него почему-то запотели. Или он тоже плачет? — Ещё что давал? — спрашивает Димкин папа.
— Ничего, — одними губами говорит Димка, — я только кальцекс давал, профилактически…
Вдруг Димкин папа стал смеяться. Он так и затрясся на стуле! Потом отдышался и сказал:
— Ей как слону дробина!
— Чего? — обиделась баба Рита.
Бабе Рите не понравилось, как Димкин папа смеялся. Она даже губы поджала.
— Кальцекс вашей корове повредить не может, — объяснил Димкин папа. — Шесть таблеток! Для такой лошади!
Он каждый день в совхоз на лошади ездит. Так привык! Поэтому всё перепутал. Он хотел сказать: «Для такой коровы!» Но я всё равно поняла.
Как хорошо! Корова большая. Её разве заморишь? Димка её ни капельки не заморил.
— Так ведь она лежит, — сказала баба Рита.
— А вот мы поглядим, отчего она лежит, — сказал Димкин папа. И стал одеваться.
— Слава богу! — сказала тётя Клава. — Не ввязывайся ты, Алексей, в это дело! Очень тебя прошу. Пусть вызывает ветеринара.
— Ничего, пойдёмте, бабушка, — сказал Димкин папа. И вдруг на нас как закричит: — А вы чего в комнате сидите? Марш гулять! Такой снежище лепит, а вы…
Димкин папа кричит, а у самого даже очки весёлые.
Мы с Димкой выскочили на улицу. Сколько снегу! Прямо сугробы. Если весь снег в одно место сгрести, наверно, до колен будет. И Путька фыркает. Снег себе на нос бросает. Хвост свой ловит. Повернётся, а хвост
Я Димке про деревянного мальчика рассказала. Мы ведь его вместе нашли. У нас теперь секрет.
ПУСКАЙ НЕ ПРЕДСКАЗЫВАЕТ
Зима по-настоящему наступила. И нам с Димкой купили лыжи. Длинные! Мои на целых полпальца длиннее. Мы теперь на лыжах пойдём.
— Только с горки не катайтесь, — говорит мама.
Ладно, мы по озеру пойдём. Озеро гладкое. Если палки потеряешь, можно вернуться. На озере совсем мало падаешь. А с горки — подниматься надоедает. Всё время падаем. Крутая очень!
— И я с вами пойду, — говорит Ниночка из нового дома.
Что нам, жалко, что ли? Пускай идёт.
— Ка-ак заблудимся! — говорит Ниночка.
Опять она предсказывает! Мы ей сколько говорили: «Не предсказывай!» А она всё равно. С ней никакого терпения не хватит.
Димка меня в бок толкает: «Давай!» Лыжи пусть на крыльце полежат, мы — сейчас.
Мы вокруг Ниночки как запрыгаем!
Прыгаем и дразнилку кричим. Путька тоже прыгает. И Ниночку за косы хватает. Ниночка визжит. Она Путьку боится. Не понимает, что он с ней играет. Такая трусиха! Но она ещё больше визжит, чтобы дразнилку не слышать.
Мы с Димкой тогда ещё громче кричим:
Нинка! Нинка! Ай-да-да!
Нинка! Нинка! Ай-да-да! Такая смешная дразнилка! Я сама придумала. Я иногда вдруг что-нибудь придумаю. А Димка потом выучит. У него память хорошая. Конечно, очень обидная дразнилка. Но если Ниночка предсказывает! Мы с ней не можем на лыжах идти, мы обязательно заблудимся. У нас лыжи тогда совсем отберут. Так мама сказала.
Ниночка сильно-сильно визжит. Она уже сильнее не может. А мы с Димкой можем. Нас двое! Мы вон как громко кричим:
Нинка! Нинка! Ай-да-да!
Ниночка ревёт и бежит к своему дому. Она будет бабушке жаловаться. Даже лыжи бросила, пешком побежала. Ниночка теперь будет до-олго реветь. До самого вечера!
ТАКОЙ ВЕРНЫЙ ПУТЬКА
Мы надеваем лыжи и спускаемся на озеро. Куда хочешь иди!
Мы на лыжах идём, а Путька просто так бежит. У него всё равно быстрее выходит. Хотя он в снег проваливается, а мы по снегу скользим. И палками отталкиваемся. Мы уже ветер обогнали. Он нам теперь в спину дует. Хочет вперёд выскочить, а не может. Совсем отстал!
На нас солнце светит. Мы уже варежки сняли. Если бы на озере ещё люди были, солнце бы и на них светило. Но больше нет никого. Поэтому оно всё на нас.
Целый день можно по озеру идти. Мы уже сколько идём, и всё берега не видно. Очень далеко отошли.
Вдруг Димка говорит:
— Вон впереди пенёк! — и рукой показывает.
Мы с Путькой посмотрели — правда пенёк. Он из озера торчит. Тёмный. Какие же на озере пеньки? Да ещё двигается. Вон там был, а теперь уже вон где. Он, может быть, плавает? Но ведь сейчас зима. Лёд кругом. Даже льда не видно, только снег.