Путями Сталкеров

Тихонов Антон

–  … двадцать восемь, двадцать девять, тридцать, - считал, вглядываясь вдаль, Роман.
– Слышь, Командир, тут бараков этих всего получается шестьдесят - по тридцать с каждой стороны улицы.

–  Ну и что, - я пожал плечами.

–  А то, что нам вчера говорили, что девчонок в городе две тысячи сто было. А бараки - пятидесятиместные. А если перемножить, то получается жилой площади здесь на три тысячи человек. Куда еще девятьсот делись?

–  Тебе что, двух тысяч мало? Ладно, сейчас спрошу, - и повернулся в сторону Триста тринадцатой, внимательно слушавшей непонятную

русскую речь.
– Юль, у вас пустых бараков нет?

–  Есть, - радостно кивнула в ответ девушка, - восемнадцать последних. В них Учителя запретили жить. И заходить, - после небольшой паузы добавила она.

–  И, что, никто запрета этого не нарушал?
– я прищурил взгляд.

–  Ну, - девушка потупила взгляд, - ну… я была… Но я не одна! Нас много там было!

–  Фамилии, адреса, явки, пароли!
– и, глядя на непонимающую реакцию Юльки поправился.
– Шучу, шучу я. И что вы там нашли?

–  Да ничего. Обычные бараки - точь-в-точь как у других поколений. После нас туда все ходили, смотрели - даже Старшая сестра. Но жить мы там так и не остались.

За домами с правой стороны блеснула вода. Канал?

–  Да, - ответила Триста тринадцатая.
– Это вода к нам приходит с запада, из-за стены. Там небольшое строение есть, которое воду очищает - нам Учителя прямо из канала запретили пить.

Вот это понастроили таинственные сансеи! Для кого только все предназначалось? Для Чужих? Тогда почему за последние годы шестерых сталкеров (вместе с нами) пропустили? Второй день уже в этом райском месте, а безответных вопросов стало еще больше, чем раньше. И девушки сказать ничего толком не могут. Даже Двадцать четвертая - успел я вчера с ней парой слов перекинуться. Ничего нового не сказала; также на знает откуда они здесь взялись, для чего… Не учили их этому Учителя.

Тем временем улица миновала последний барак и вышла к ангарам, превратившись в площадь внушительных размеров, которую так и подмывало назвать привычным словом плац. Кстати, в отличие от непостижимо созданной внешней стены, все строения в "городе" были вполне обычными, "человеческими". Вероятно, еще до Обмена египетское правительство построило здесь что-то вроде военной базы, а уже потом Чужие приспособили это место для своих нужд. О том, что случилось с местным персоналом лучше не думать.

По обе стороны "плаца" привольно расположились ангары. Открытые металлические двери обнажали чрева гигантских строений. Вот из одного ангара появилась тележка, доверху груженная банками тушенки. Две девушки, тянущие тачку, приветливо замахали руками, увидев нас.

–  Это и есть седьмой ангар?
– обратился я к Юле.

–  Ага.

–  А что вы будете есть, когда консервы кончатся? Или перейдете на подножный корм?

–  Не знаю, - смутилась девушка, - Учителя нам об этом не рассказывали… А ты разве меня с собой не возьмешь?

Разве я могу отказать?

–  Конечно, возьму. И тебя, и всех кто захочет с нами уйти. Но дело в том, что провести удастся только несколько десятков. За большим количеством… сестер, - я вспомнил нужное слово, - мы с Романом не уследим. Небезопасно

там, за стеной!

Пока мы разговаривали, из-за последнего ангара выплыло новое строение, которое оказалось вовсе и не строением. Так вот он какой, "Дом Учителей"! Можно было бы и раньше догадаться.

Перед нами лежала самая настоящая "летающая тарелка". Точь-в-точь как те, что не сходили с новостных экранов девятнадцать лет назад. Большая, даже очень - метров сто в диаметре, и около пяти высотой. Это еще учитывая, что нижняя часть космического корабля покоилась в песчаной почве. Несмотря на то, что Учителя покинули город около шести лет назад, "летающая тарелка" выглядела как шикарный автомобиль, ежедневно и заботливо надраиваемый аккуратным шофером. Несколько шагов вперед - и все стало понятно.

Аномалия. Мощнейшая. И еще. Ни разу мне не встречавшаяся ранее. Это не пресс, не воронка, не холодильник. Но я чувствую впереди холодную и безразличную смерть. Мало того, я вижу даже границу - четко прочерченную окружность в виде неглубокой - сантиметров тридцать - канавки, наподобие той, которой по уставу положено палатки обкапывать.

–  Ловушка, Командир?
– Долгов, скорее всего ничего не почувствовал, просто его насторожил этот безобидный с виду "ров", который уже давным-давно должно было засыпать песком.

Я кивнул головой, а сам обратился к девушке.

–  Юля, ты рассказывала про сестер из первого поколения, что пытались туда проникнуть. Что с ними произошло?

–  Ничего, - непривычно серьезным голосом ответила Триста тринадцатая.
– Они просто исчезли. Смотри.

Девушка нагнулась, подняла приличных размеров камень и, что есть силы размахнувшись, швырнула его в сторону космического корабля. Кусок песчаника радостно взмыл ввысь, но, лишь стоило ему пересечь незримый рубеж, как камень просто исчез. Исчез, словно его никогда и не было.

–  …, - выругался Борода, - что будем делать?

Я долго не раздумывал.

–  Ничего, Роман. Оставим до лучших времен. Мы сюда зачем шли? За девчонками. Мы их нашли? Нашли. Так чего с судьбой играть, зачем пытаться объять необъятное? Нет, ты конечно, как хочешь, но я туда не сунусь.

И демонстративно повернулся спиной к "летающей тарелке".

–  А я что? Я полностью тебя поддерживаю, командир! Пора по койкам - я уже, кажется, готов вновь встретиться с сестричками. Все-таки полезны прогулки на свежем воздухе!

ГЛАВА 21.

А неплохо ты устроилась, Старшая сестра! Отдельная комната, не меньше наших с Романом, "гостевых" аппартаментов. Графинчик (оставшийся еще от воинского гарнизона?) с водичкой - грани так и сверкают. У дальней стены обязательная койка, зато напротив - диванчик, который обволок мое тело.

Да и сама Двадцать четвертая сидела не на стуле или табурете - в глубоком мягком кресле. Нога за ногу, руки скрещены на груди. Не дать не взять - бизнес-вумен. А я не мог отвести взгляда от Юлькиных черт ее лица. Как же вы все все-таки похожи и не похожи друг на друга одновременно!