Пьяная Россия. Том второй

Кременская Элеонора

– Что это, никак, матушка, вы нас сжечь решили? – заинтересовался священник.

– От комаров это, батюшка, чтобы кровососы вас не закусали! – размахивая дымящим устройством, весьма похожим на сковородку с дырявой крышкой, сказала тетушка Анфиса и, подвинув табуретку, оставила сковородку дымиться.

– С нами крестная сила! – перекрестился священник и принялся читать молитвы.

Художники, молча, слушали, под монотонное бормотание молитв, они и заснули. И не слышали, как посреди ночи пошел тихий, моросящий дождь. Не видели, как белая ведьма, воспользовавшись сыростью, проложила себе

дорогу к сеннику, где было столько ненавистных для нее мужчин, но заметив бесцветный взгляд проснувшегося чиновника, отчего-то смешалась и дала деру, когда он внезапно швырнул в нее горсть соли, что прихватил для защиты от местной нечисти, высыпав в карманы своего пиджака целую солонку с обеденного стола тетушек. Белая ведьма скрылась обратно в реке. Не слышали они, как стенали от голода в пустом доме, жуткие сущности. Не видали, как дрожали и переливались на границе кладбища несколько сот фигур, где старый дедушка Лука вглядывался совсем, как давеча тетушки, прикладывая ладонь козырьком ко лбу, недоверчиво всматриваясь в спящих пришельцев…

7

– Дитя мое, как же ты устала! – произнес над Тонечкой мужской грустный голос.

Тонечка моментально проснулась и улыбаясь. протянула руки. Но ангел покачал головой, взирая на нее с такой печалью, что по щекам девочки потекли слезы.

В комнате было тихо. Сонно тикали настенные часы и посапывали во сне американцы, Джек и Джилл.

И только ангел, сияющий ангел, будто огромная яркая огненно-рыжая птица светил так, что куда там электрическим лампочкам!

Тонечка закрыла глаза, сквозь сомкнутые веки наслаждаясь практически солнечными бликами, исходящими от ангела.

Ангел заглянул ей прямо в душу. Тонечка села на матрасе, подтянула ноги, обхватила руками колени:

– Чего ты хочешь?

Она видела в его глазах отражение своей любви, того же самого чувства, своих же надежд.

Ангел опустился перед ней на колени, посмотрел на нее с жалостью.

– Я могу забрать тебя домой, – нежно сказал он, – но лишь, когда ты сама пожелаешь. Твое рождение в этом мире было ошибкой!

– Я предназначена для другого мира? – глядя в ультрамариновые, понимающие глаза ангела, спросила Тонечка.

Ангел торжественно кивнул:

– Дитя мое, ты – наша!

– Но я нужна людям! – повела она рукой вокруг.

Ангел помрачнел, исподлобья взглянул на спящего Джека, но присмотревшись, широко улыбнулся:

– Он тоже – наш!

Мельком взглянул на спящую Джилл и выражение лица его изменилось на озадаченное:

– Странно, вроде родные по крови, а к истине идут разными путями.

– Как это? – Тонечка посмотрела на свои стиснутые руки и нахмурилась.

– У него развитая, сильная, самодостаточная душа, – показал рукой на Джека, ангел и повернулся к Джилл, – а у нее душа окутана туманом, будто у слабоумного человека, мозг отказывается верить и принимать очевидное.

Тонечка посмотрела на Джилл:

– Она погрузилась в плавно плывущие на чудесных лодочках детские сны.

– Уходит от проблем! – подтвердил ангел и перевел взгляд на Тонечку.

– Ты не сможешь вечно охранять покой ни этих людей, ни деревенских жителей, ни всей страны в целом. Ты не принадлежишь этому миру.

Ты – наша!

Тонечка вскочила на ноги:

– Я знаю, но дай мне немного времени! – голос ее дрогнул и она широко раскрыла рот, стараясь дышать глубоко, боясь в любой момент разрыдаться.

– Люди боятся тебя, – напомнил ей ангел, – в любое мгновение они готовы от тебя отречься, вытолкнуть прочь из своих жизней, вычеркнуть твое имя из своих сердец!

– Да знаю я! – всхлипнула Тонечка. – Но мне их так жалко!

Ангел пожал плечами:

– А им тебя нет!

И посоветовал, склонив белокурую голову к плечу:

– Подумай о Доме, каково будет тебе Дома, где ты обретешь родных по сути, любимых и дорогих твоему сердцу ангелов, твоих братьев?!

И исчез, моментально погрузив комнату в кромешную тьму деревенской ночи, когда чудом сохранившийся уличный фонарь светил лишь на окраине, над фельдшерским пунктом, освещая унылый домик весь пропитанный запахом лекарств и болезней.

Тонечка немного поплакав, вышла из комнаты, прокралась на цыпочках через гостевую, где на печке похрапывала тетушка Анфиса, а на диване тетушка Лизавета и пройдя через темные сени, вышла на крыльцо.

Деревня спала, лишь у дедушки Пафнутия, на участке пылал костер.

Тонечка, зябко поежившись, в одной сорочке, тем не менее пошла, ступая осторожно, ногами, обутыми лишь в мягкие домашние тапки, по усыпанной сухими осенними листьями, земле, к дому деда.

Языки пламени, лизавшие дрова, превратились в яркие, почти белые танцующие фигурки света и Тонечка зашипела на саламандр:

– Вот я вас!

Дедушка Пафнутий ничего не заметил, он спал, уронив голову в колени, согнувшись так, как умеют только гимнасты или очень пьяные люди.

Тонечка принюхалась и сморщилась, явственный запах самогона ядовитым облаком висел вокруг деда. Тонечка помахала рукой, разгоняя облако, посылая его в сторону реки, к белой ведьме, где ведьма немедленно пришла в движение, но учуяв отвратительный дух алкогольного пойла, фыркнула, ушла на дно, напоследок, громко, протестующе шлепнув руками по поверхности воды.

От этого звука проснулся Джек и забеспокоился, обнаружив себя в незнакомом пространстве, но прильнув к окну и разглядев отсветы пламени костра где-то неподалеку, все вспомнил.

А когда попривык, когда стал различать, нашел свои вещи аккуратной стопкой сложенные на стуле, переступил через пустой матрац и двинул на поиски маленькой ведьмачки, не позабыв заботливо поправить одеяло на спящей сестре.

Дар поисковика, присущий любому эмпату, привел его к костру, спящему деду Пафнутию и Тонечке, усевшейся на поваленном бревнышке.

Джек снял с себя куртку, укутывая девочку.

– Благодарю! – с улыбкой приняла она куртку.

Он уселся рядом, наблюдая за пламенем, тихо сказал:

– Мне снился Владыка мира, будто он разговаривал с тобой сегодня, в комнате?

– Это было, – кивнула Тонечка.

– И что же ты решила? – почему-то замирая душой, спросил Джек.

– Повременить, – ответила девочка, задумчиво глядя на сверкающие языки пламени, – помогу хотя бы этим людям, а после уже уйду Домой.

– Домой! – с невыразимой тоской, произнес Джек. – Может, там Кэтрин?