Пьяная стерлядь (сборник)
Шрифт:
Тот покорно пришел, посмотрел на колесо и спросил про запаску.
— Нет, — горестно воскликнула Екатерина Александровна.
— Может, эвакуатор вызвать? — предложил Павлик, все еще надеясь сбежать.
— Павлуша, дорогой, спасай, внук приезжает, мне продукты нужны. Некогда мне с эвакуаторами! Золотой ты мой, помоги!
Павлик кивнул.
Он сходил к соседу и принес запаску. Показал колесо Екатерине Александровне.
— Нет, Павлик, я на таком не доеду. Я же сказала, что мне в сервис никак нельзя. У меня внук приезжает, —
Она порылась в сумочке, вытащила кошелек и достала тысячу рублей.
Павлик тяжело вздохнул и ушел.
— Нет колес, — сказал он, вернувшись через полчаса.
— Не может такого быть! — воскликнула Екатерина Александровна и начала заламывать руки. — Делай, что хочешь! — Она схватилась за сердце.
Павлик был добрым и сентиментальным. Он опять тяжело вздохнул, пропал еще на сорок минут, но вернулся с колесом.
— Павлик, ты — волшебник! — запрыгала на месте, как курсистка, Екатерина Александровна.
Она съездила на рынок, накупила продуктов, сварила борщ и, довольная собой, села ждать дочь с внуком.
Калитка открылась, но вместо дочери с внуком зашли цепочкой сосед Витька, участковый Сан Саныч и Павлик.
— Вот! Вот оно! — закричал Витька, подскакивая к стоявшей на газоне машине Екатерины Александровны.
— Я требую объяснений! — сказала гордо та.
— Что ж вы, Екатерина Александровна, колеса у соседей свинчиваете? — вздохнул Сан Саныч, который годился ей в сыновья.
— Кто свинчивает? Я? — Екатерина Александровна прижала кулачки к груди.
— Вы, конечно. Колесо-то Виктор Иванович опознал, — сказал Сан Саныч.
— Какой Виктор Иванович? — удивилась она, и Витька с Павликом тоже удивились.
— Витькино колесо-то, от его машины! — уточнил Сан Саныч.
— Не знаю… Мое колесо… — заупрямилась Екатерина Александровна.
— Во дает, совсем уже… того… — возмутился Витька. — На голубом глазу врет, и хоть бы хны.
— Я никогда не вру! — попыталась защититься Екатерина Александровна.
— Будем составлять протокол, — постановил Сан Саныч.
— Какой протокол? Зачем? Мне некогда! У меня сейчас дочь с внуком приедут! — заволновалась Екатерина Александровна.
— Не надо протокол, — подал голос Павлик. — Я сейчас его свинчу и назад привинчу.
— Я тебе руки-то оторву, привинтит он, — заорал на него Витька.
— Зачем кричишь? Она так плакала, так страдала, так просила… Что я мог сделать? Где я ей колесо еще найду? — ответил Павлик.
— Слышь, ты, узбек, умолкни, — гаркнул Витька.
— Я не узбек, я таджик, — привычно объяснил Павлик.
— Рассказывайте, как вы в преступную связь вступили, — велел Сан Саныч.
— Какую связь? — опешила Екатерина Александровна и нервно хохотнула.
— В сговор. Рассказывайте, как вы колесо с Витькиной машины свинтили.
— Не знаю, я ничего не делала.
— По вашему заказу Павлик колесо отвинтил?
— Нет.
— Но вы у него колесо просили?
— Просила. Но не Витькино.
— Другого не было, — встрял в разговор Павлик, — а ей нужно было ребенка кормить. Что я зверь, что ли? Не понимаю? Привинтил, отвинтил, на место поставил. Всем хорошо. Только мне теперь плохо. Я последний.
— Крайний, — поправила его Екатерина Александровна.
— Слушайте, не зовите меня больше вас спасать! — попросил Павлик. — Пусть вас кто-нибудь другой спасает.
— Забирайте свое колесо, — сказала Екатерина Александровна. — Мне такое даром не надо!
— Нет, я это так не оставлю! — пригрозил Витька.
Когда Марина с сыном приехали на дачу, дома никого не было, хотя калитка была открыта настежь и машина стояла на месте. Марина позвонила маме и узнала, что та в отделении милиции, воровала чужие колеса, то есть была заказчиком кражи.
Марина вздохнула, заехала в магазин за водкой и коньяком, выгребла из кошелька деньги и поехала выручать мать. Сына взяла с собой. Тот, не прекращая, ныл, канючил и просился домой, доведя Сан Саныча и всех остальных до исступления. Екатерину Александровну отпустили. Витька взял водку и деньги, Сан Саныч — коньяк. А Павлик, которому ничего не досталось, проклинал тот день, когда начал раскланиваться с соседкой.
Идеальный мужчина
Тамара поехала в командировку в Питер. Переговоры были тяжелыми, длились почти целый день, и она была даже рада тому, что назад едет на «Красной стреле». Она представляла себе, как ляжет на полку в вагоне СВ, выпьет чай из стакана в подстаканнике и уснет под мерный стук колес и бряцанье ложечки в такт ритму поезда.
За десять минут до отхода поезда Тома была все еще одна в купе. «Только бы не зашла говорливая тетка. Кто угодно, только не женщина средних лет, расположенная к задушевным разговорам, — думала она, глядя в окно. — Хорошо бы Бред Питт зашел, тьфу, нет, Джордж Клуни или Квентин Тарантино. Нет, пусть зайдет Педро Альмодовар, тогда точно не соскучишься». Тома в мыслях унеслась далеко от своего купе, перебирая в голове всех актеров и режиссеров, которые ей нравились и с которыми она была бы готова провести ночь.
Когда до отхода поезда оставалось минут пять, она расслабилась — ехать будет одна, выспится и в Москве на работу придет свежей как огурчик.
Она еще посидела немного в строгом черном костюме, при полном макияже, а потом решила переодеться — заняться все равно было нечем. Достала из сумки спортивные штаны и старую майку, потом стерла салфетками макияж и взяла газету, которая лежала на полке. Поезд наконец тронулся. Тома смотрела, как за окном медленно проплывает платформа. В этот момент дверь в купе открылась. На пороге стоял Бред Питт с глазами Джорджа Клуни, ухмылкой Тарантино и обаянием Альмодовара.