Пьяная жизнь

Варзацкий Валерий Дмитриевич

романтическом свете. Судя по всему фраза: «Что наша жизнь?

Игра!» была его кредо.

В молодости Яшка учился на агронома в Вознесенске. Не

знаю, был ли у него какой-то документ об образовании, но

полагаю, что Шварц не взял бы к себе неуча. Со временем стал у

немца управляющим. При Советской власти был первым

председателем сельскохозяйственной коммуны, созданной на

развалинах колонии. То ли уже был, то ли чуть-чуть не стал

первым председателем

колхоза, созданного вместо коммуны в

период коллективизации. Очевидно, дела у деда шли неплохо при

разных режимах и хозяевах.

Чем

объяснить

завидную

приспособляемость

и

непотопляемость? Сфера моих научных интересов – революции.

Знаю, что самое сложное в смутное время – остаться

нейтральным, просто выжить. Как, благодаря чему или кому

удавалось оставаться на плаву Якову Пузыревскому?

Ответ знала бабушка. Он был игрок. Картёжник. Но,

уверен, ощущая в себе его гены, - не только. Надо было видеть,

как расцветала, воодушевлялась, буквально искрилась энергией

бабушка, рассказывая о нем, еще совсем молодом, сильном,

предприимчивом, умном.

А сколько горя ей принёс непутёвый муж! Но нет, в

минуты воспоминаний она не помнила о горе.

Говорила складно, образно, с юмором, порой с добрыми,

не горькими слезами.

– Ой, скільки всього було!, - вытирая фартухом глаза,

сморкаясь, всё время подтягивая под подбородком концы платка,

со светлой тоской шептала моя старушка. Она очень плохо

передвигалась даже с палочкой. Несколько лет, еще до войны,

Валерий Варзацкий

вообще не ходила. Не знала ни одной буквы. Родила девять

детей, трое из которых умерли младенцами.

Дед пристрастился к картам во время учёбы в Вознесенске.

Вернувшись в хутор, играл с самим хозяином. Когда наступала

зима и работы агрономической не было – уезжал в Вознесенск

или в Одессу играть по – крупному…

«Ранок на вулиці. Ще тіки люди по воду йдуть, -

вспоминала бабушка,- тут музыка як заграє! Їдуть! Попереду

цигани на брычці і так красіво виграють! За ними фургон з

кучером, запряжений добрими конями и по-о-вен добра! Яшка

сидить зверху і кричить:

– Марійка! Лови платок!

– Дід Петро! Ось ваші чоботи!

– Оксана! Тобі намисто!

– Кому кожух?! Кому ковьор?!

Люды біжать до фургона з усіх сторін. Кажен собі щось

хоче. Споряться, бувало що й б’ються за якусь вещь. Ото поки

все не пороздає, що виграв або купив, бо йому ж заказували,

колы їхав в город, в хату не зайде.

А гроші за куплене людям

ніколи не брав. Казав:

– У тебе що, гроші є?! Ану, покажи! Тьфу ! Хіба це

гроші?! От у мене гроші!- И показував торбу або й мішок з

грішми.

Тоді вже в хату зайде. Мені, дітям подарки. – Ну, - каже,

– накрывай на стіл. Як начнуть сходиться – повна хата, нема де

повернуться. А він роздивляється: - А чого це Гришки нема? А де

ж Микола?
– Ото поки всіх не угостить, поки гроші не конче, не

успокоїться. Ниділю гуляють! Ну я, правда, виберу времля, залізу

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

в торбу з грішми, та й щось сховаю. Діти ж малі… Та він тих

грошей и не щитав».

Бабушка сморкалась, вытирала концами платка глаза,

надолго задумывалась. Морщины лица вдруг складывались в

улыбку. Кажется, она видела призрак своего забытого счастья.

– Ба! Ну шо дальше? – нетерпелось мне.

«Ну шо, одійде трохи, повправляється коло хати,

наведе порядки і начинає нудиться. Бачу, вже йому скучно. Каже,

мабуть я поїду… Ну їдь, хіба ж я тебе вдержу.

Поїхав. Проходе днів скільки. Ніч. Сніг. Мороз. Щось

шкребеться у вікно.

– Хто там?

– Открий, це я.

Открываю. Стоїть в одних кальсонах. Все чисто програв.

І так раз по раз – то виграв, то програв, - бабушка крестилась,

вздыхала:

– Хай його Бог простить.

В годы революции и гражданской войны дед

играл со всеми, кто устанавливал свою власть над хуторянами.

Особенно запомнились бабушке атаманы:

– Ой, скільки ж їх у нас перебувало! Як тіки зайдуть у

хутор – так і до нас. Якось же знали, куди йти. І ото самогонка і

карти цілу ніч!

Фамилию одного из них она даже запомнила, очевидно по

ассоциации с именем своего дядьки Гришки – Григорьев. Позже,

будучи студентом истфака Одесского университета, я узнал что

ареал действий известного атамана Никифора Григорьева,

бывшего офицера царской армии, охватывал территории

современных

Одесской,

Николаевской,

Кировоградской

областей. Не исключено, что партнером деда был именно он…

Валерий Варзацкий

Карты много раз выручали Яшку Пузыревского и, по

меньшей мере, один раз, возможно, спасли жизнь.

«Була вже ніч. Тіки полягали, - рассказывала бабушка, -

хтось сильно стукає в двері:

– Хто там?!

– Откривайте, це начальник міліції. Зайшов у хату: