Пьяные фейерверки

Кинг Стивен

— БК4 — это особый заказ, — сказал Джонни. — Китайцы ежегодно производят их всего три или четыре штуки, во Внешней Монголии что ли, там, где снег лежит девять месяцев в году, а детей выращивают вместе с волчатами. Обычно эти взрывные устройства приходят в Торонто. Думаю, что у меня получится заказать один экземпляр и привезти его из Канады, но вам придется оплатить горючее и мое время. Потому что если меня поймают, то я наверняка загремлю в тюрьму Ливенуорт за терроризм.

— Господи, я не хочу, чтобы с вами такое случилось.

— Ну,

может, я немного преувеличиваю, — продолжил он, — но БК4 — это чертовски красивый фейерверк. Такого еще не было. Я не верну деньги, если тот приятель на другом берегу озера найдет что-нибудь лучше, но отдам вам свой процент за сделку. Вот какая моя гарантия.

— Кроме того, — добавила Синди «Светлый Путь» Паркер, — Джонни любит приключения. Не хотите еще одну энчиладас, мистер Маккозланд?

Я отказался — только благодаря этому не взорвался где-то под Вермонтом, и на некоторое время я вообще забыл тот разговор. Потом, сразу после Нового года… мы уже подходим к сути, Ардель, улыбнись! Так вот, мне позвонил Джонни.

— Если вам нужна та штука, которую мы обсуждали прошлой осенью, — сказал он, — то она у меня, и стоит это счастье две тысячи.

Я затаил дыхание:

— Ничего себе!

— Я с вами согласен, но взгляните на это с другой стороны — вы, бледнолицые, получили Манхэттен за двадцать четыре бакса, поэтому мы до сих пор ждем отмщения, — он засмеялся. — Но если говорить серьезно, то можете за ней не приезжать, если не хотите. Может, ваш приятель с противоположного берега заинтересуется.

— Даже не думайте, — сказал я.

Он засмеялся еще сильнее:

— Скажу вам честно, это очень крутая штука. Я уже много лет продаю фейерверки, но не видел ничего подобного.

— Так какое оно? — спросил я. — Что это?

— Сами увидите. Я не собираюсь отправлять компромат через Интернет. Кроме того, оно выглядит неприметно, пока… ну… лежит без дела. Если вы приедете ко мне, я покажу вам видео.

— Я приеду, — пообещал я и через два-три дня добрался до места: трезвый, выбритый и причесанный.

А теперь слушайте сюда, вы двое. Я не собираюсь оправдываться за то, что наделал, и мою Ма не впутывайте, потому что я сам купил ту проклятую штуку и сам ею пальнул. Но я вам говорю, что БК4 на видео, которое показал мне Джонни, выглядело иначе, чем то, что я запустил прошлой ночью. Фейерверк на видео был намного меньше. Я даже обратил внимание на размер ящика, в котором пришла моя штука, когда мы с Джонни тащили его к грузовику

— Они, видимо, слишком много бумаги туда напихали, — заметил я.

— Думаю, они просто хотели, чтобы ничего не взорвалось во время перевозки, — ответил Джонни.

Видите, он тоже не знал. Синди «Светлый Путь» Паркер спросила, не хочу ли я, по крайней мере, распаковать ящик и проверить, все ли на месте, но крышка была наглухо прибита гвоздями, а я хотел вернуться домой до наступления сумерек, потому что мои глаза уже не так хорошо

видят. Но поскольку я сегодня сам пришел к вам, чтобы снять грех с души, то расскажу все по правде. Вечером я начинаю пить, поэтому не хотел терять времени. Вот в чем дело. Знаю, так жить нельзя и я должен что-то с этим делать. Видимо, представится случай, когда меня посадят в тюрьму, да?

На следующий день мы с Ма выдрали гвозди, и стали разглядывать, что же я такое купил. Это было в нашем городском доме, потому что мы говорим о январе, и дни были такими холодными, как ведьмина сиська. Бумага там была, а также какие-то китайские газеты, но не так много, как я думал. Моя установка БК4 занимала по периметру футов семь, и была завернута в коричневую бумагу, какую-то промасленную, что ли, и плотную, словно холст. Снизу торчал фитиль.

— Думаешь, оно взлетит? — спросила Ма.

— Ну, — ответил я, — если не взлетит, хуже все равно уже не будет.

— Мы полиняем на две штуки баксов, — возразила Ма, — но не это главное. Хуже будет, если оно поднимется на два три фута и нырнет в озеро. А потом этот молодой макаронник, похожий на Бена Аффлика, заиграет на своей трубе.

Мы отнесли установку в гараж, и там она стояла вплоть до Дня памяти, когда мы забрали ее с собой на озеро. В тот год я больше не покупал фейерверков, ни у Деда Андерсена, ни у Ховарда Гамаша. Мы все поставили на БК4. Или пан, или пропал.

Ладно, подошли мы к событиям минувшей ночи. Четвертого июля пятнадцатого года — никогда не было такого вечера на озере Абенаки, и надеюсь, никогда не будет. Мы знали, что лето было чертовски засушливое, естественно знали, но не обратили на это внимания. С чего бы? Мы же запускали их над водой, не так ли? Что могло произойти?

Все Массимо были на берегу и развлекались: пели, играли в свои игры, жарили сосиски на пяти разных жаровнях, купались в озере и прыгали с пирса. Все соседи тоже вышли, по оба берега. Даже на северном и южном концах, где начинаются болота. Они все хотели увидеть нынешний спектакль из Больших гонок вооружений Четвертого июля, Янки против Макаронников.

Смеркалось, показалась вечерняя Звезда, она всегда в ту пору появляется, и на пирсе Массимо загорелись два электрических факела, словно пара прожекторов. Среди них вышел Пол Массимо, по бокам — его старшие сыновья, и пусть меня гром ударит, если они не оделись, как на званый ужин! Отец был в смокинге, а парни — в белых парадных пиджаках с красными цветами в петличках. Двойник Бена Аффлика повесил трубу на бедра, словно пистолет.

Я оглянулся вокруг и увидел, что народу по берегам собралось гораздо больше, чем всегда. Целая тысяча, не меньше. Они приехали увидеть шоу, и те Массимо оделись соответственно. Ма была в обычном домашнем халате, а я надел пару старых джинсов и футболку с надписью: «ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ В ЗАДНИЦУ, ДО ВСТРЕЧИ В МИЛЛИНОКЕТЕ».