Пять абсолютных незнакомцев
Шрифт:
Завращались колеса; Брекен отъехал от очередного светофора. Я вернулась в реальность.
– Мы разобьемся, не доехав до магистрали, – говорит Харпер, когда шины наконец цепляются за землю.
– Все будет в порядке, – говорит Брекен.
– Ничего не в порядке. Что у нас в порядке?! – В ее голос прокрадываются отчаянные, истеричные нотки.
Думаю, дело в сообщениях у нее на телефоне. Что-то не так.
– Эй, – мягко произносит Брекен.
Он обращается к одной Харпер. Я вижу, как шевелится его плечо; может, он касается ее ладони.
–
– Все идет не по плану, – говорит она с тихой паникой в голосе. – Мне нельзя попадать в аварию. Ты знаешь, что мне надо добраться до дома.
– Да, я знаю, – говорит Брекен, остановив машину на следующем светофоре.
Теперь он точно ее касается: пальцы скользят по белой ткани на плече.
– Мы не попадем в аварию, ага?
Наступает долгая тяжелая пауза. Мне становится неловко, словно я подглядываю. Я бросаю взгляд на Джоша: он тоже за ними наблюдает. Джош тут же отводит глаза: видимо, решил посмотреть на мою реакцию. Я собираюсь уже торжествующе улыбнуться, но он вместо этого утыкается в книгу. Этому парню явно нужно перестать относиться к себе с такой серьезностью.
– Тебе лучше? – ласково спрашивает Брекен.
Я не смотрю на них, но мне все равно слышно тихий шорох пальцев по ткани. Мягкий скрежет дворников. Приглушенное посапывание Кайлы. Что, опять? Почему она столько спит? Это что, какая-то болезнь?
– Нормально, – шепчет Харпер.
Не зная, чем еще заняться, я утыкаюсь в телефон. Батарея почти на нуле, а пауэрбанк я истратила, пока дожидалась рейса в Сан-Диего. Где-то в багаже у меня была зарядка, но маме звонить все равно нет смысла. Я не собираюсь с ней говорить в присутствии всех этих людей, потому что в итоге я спрошу у нее про Дэниела или буду вынуждена в присутствии посторонних ее успокаивать. Придется со звонком подождать.
Я выключаю телефон и пытаюсь отрегулировать ремень безопасности: он довольно больно врезается мне в живот. Когда на дороге начинают появляться указатели на шоссе 33, я облегченно опускаю плечи. На проселочных дорогах желудок у меня то и дело сводило тошнотой, и я рада, что мы скоро снова попадем на широкую трассу.
Даже если она ведет в горы.
На съезде участок расчистили так, что лучше участка я не видела за весь наш маршрут. Когда мы заезжаем на магистраль, обстановка становится еще отрадней: перед нами расстилаются широкие серые ленты асфальта, лишь слегка припорошенные конфетти снега.
Да, дорожные службы постарались на славу: идет снег, но снегоочистители с ним справляются.
Брекен с громким вздохом откидывается на спинку кресла.
– Вот видишь? Уже не так плохо.
Я устраиваюсь поудобнее, стараясь избавиться от неприятного чувства, что не отпускает меня с самого утра. Может, мне просто нужно успокоиться? Все не так уж плохо. Скоро я попаду домой, и все это странное путешествие превратится в воспоминание.
Я стараюсь не обращать внимания на то, как Джош все водит и водит пальцем по странице. Как Харпер бесконечно что-то строчит в блокноте. Как
Смех да и только. Нет тут ничего зловещего или ненормального. Мне не о чем беспокоиться. Однако я беспокоюсь.
К моему облегчению, несколько километров ровной дороги успокаивают бурю у меня в животе. Впереди высятся горы: резкие серые тени под пеленой снега. Однако они так далеко, что я не чувствую никакой исходящей от них угрозы. Снега на дороге становится немного больше, но все в порядке. Брекен едет медленнее. Другие машины не съезжают со своих полос. Совсем непохоже на тот кошмар из кружащихся автомобилей на I-78.
Я жду пятнадцать минут, потом двадцать. Ничто не меняется. Все в порядке.
До поры до времени.
Я не замечаю, как заснула, пока не просыпаюсь от ощущения, что нас заносит. Я открываю глаза в тот момент, когда колеса сцепляются с дорогой. Выпрямляюсь и оглядываюсь. Горы, еще недавно казавшиеся далекими тенями, подступили со всех сторон: мрачные гиганты в мантиях снежного тумана.
Наверно, я спала дольше, чем мне показалось.
– Где мы? – хрипло спрашиваю я.
– На I-80, – отвечает Харпер.
У нее в руках нет ни телефона, ни блокнота; взгляд прикован к дороге. От напряжения в воздухе мне становится трудно дышать.
– Только что проехали Олд-Фернас-роуд, – сдавленно поясняет Джош.
Он тоже смотрит прямо перед собой.
Машину снова ведет в сторону, и я резко втягиваю воздух, оглядываясь по сторонам.
Кайла шмыгает носом; глаза у нее влажные, точно она только что плакала.
– Что с тобой? – спрашиваю я.
Она с явным раздражением смотрит на меня и снова всхлипывает.
– Ничего, все в порядке.
Она не плачет… во всяком случае, не так, как плачут от горя. Может, она простужена? Может, я этого раньше почему-то не заметила?
– Точно все хорошо? – переспрашиваю я.
– Я же сказала.
Она резко откидывает бледную прядь за плечо.
Я стараюсь не смотреть слишком пристально, но все равно замечаю, как трясутся у нее руки. Словно от какой-то болезни – или от высокой температуры.
– Смотрите, на той стороне, – говорит Харпер испуганно.
Все смотрят в окно.
– Да, вижу. – Брекен сжимает руль так, что у него белеют костяшки пальцев.
Что они видят? Что, черт возьми, произошло, пока я спала?
Я смотрю на дорогу, но снег сыплет так густо, что я едва могу что-то разглядеть. Мы заехали в метель. Вот это я знаю точно.
– Они не справляются с управлением, – тихо замечает Джош.
Наконец я вижу: бешено петляя, к нам приближаются два огонька фар. Они крутятся так сильно, что на какое-то время один из них совсем пропадает из виду. Потом исчезают оба. А вот задние огни: машина останавливается, развернувшись не в ту сторону. Меня тошнит.