Пять баксов для доктора Брауна. Книга вторая
Шрифт:
Часы Фокса мало-помалу принимали прежний вид.
— Брат где?
— Не знаю, сэр! Все, что осталось!
В эту минуту Д.Э. Саммерс, не сводивший глаз с часов, некстати сделал шаг вперед, часовщик как раз поднялся со стула, часы Фокса полетели на пол, Флинт ухватился за плечо, и искатель приключений услышал много интересных подробностей об обстоятельствах своего рождения.
— Простите! — пробормотал Д.Э., подхватывая старика. — Простите, мистер Флинт. Я не хотел.
Он помог Флинту усесться опять на стул.
— Я, правда, не хотел делать вам больно. Сильно ушиб?
Вот. Вот тут
Да, но искатели приключений совершенно забыли, что у двух пожилых джентльменов могут впридачу найтись такие прекрасные общие темы! И только, когда за двумя стариками захлопнулась дверь комнаты часовщика, поняли, что с инструкциями для Козебродски перестарались.
— Нет, это невозможно! — убивался М.Р. — Они эти свои колени обсуждают уже два часа. У меня завтра клиентка! Ничего не сделано! Все пропало!
Д.Э. Саммерс лежал на кровати и смотрел на часы Фокса. На словах компаньона «все пропало» он сжал пальцы. Крышка часов, щелкнув, захлопнулась. Он встал и решительно направился в коридор.
— Мистер Козебродски! — услышал Дюк.
Стариковское бубнение на секунду смолкло.
— Пошел вон! — рявкнул Флинт.
— Вы обещали пойти с нами в… э-э-э… в кинематограф, мистер Козебродски!
— Убирайся!
Двойной щелчок замка — часовщик запер дверь.
— Мистер Козебродски! Сеанс начнется через двадцать минут!
В комнате часовщика отодвинули стул. Прошла минута, но Козебродски не показывался. Бормотание продолжалось. Д.Э., как последний дурак, стоял перед запертой дверью. На словах «намазываете на задницу «Электрическое масло Томаса» изпод двери тянуло табачным дымом.
Закашлялся Козебродски
— … а я вам говорю, два часа — и вы будете, как новый! Возьмите. Возьмите, вам говорят! Слушайте меня. Этот козлиный платок вы повязываете сверху. Вот. Такого эффекта вы не получите, даже если сядете в бочку со скипидаром. Скипидар тоже прове…
— Мистер Флинт! — крикнул Джейк. — Вы ему расскажите, как были ранены в битве при Файв-Фокс!
За дверью замолчали. Потом заговорили снова. Джейк постоял еще и ушел. Он больше ничего не мог сделать.
Но не успели компаньоны обсудить создавшееся положение, дверь их комнаты распахнулась.
— Вы очень злой молодой человек, — сказал Козебродски конспиративным шепотом и срочно повернул ключ. — Ему шестьдесят семь лет. Мне — пятьдесят два. Вы думаете, это одно и то же? Идите. Идите, слушайте, как эта старая камнедробилка рассказывает про войну.
Джейк ушел. М.Р. Маллоу с фотографом отправились прогуляться. Козебродски кланялся всем без исключения, застенчиво теребя пуговицу жилета. Дочери продавца птиц, мисс Фик — она очень мило болтала с племянником аптекаря Робинсона. Сыну сенатора Франка — тот как раз поднимался по ступенькам в аптеку, да и загляделся на тонкую барышню в голубой шляпке. Тонкой барышне и ее голубой шляпке. Крыльцу Дамского Клуба. Председательнице Дамского Клуба, миссис Морган. Жене городского казначея, миссис Менцель — та, очевидно, как раз одержала
— Финита ля комедия, молодой человек, — Козебродски вытер потный лоб под шляпой. — Пленка кончилась.
Глава пятнадцатая,
в которой в Сан-Хосе начинается новая жизнь
Дорогие отец и мама…
М.Р. поставил локти на стол и задумался. Долго грыз карандаш. Ничего толкового не выгрыз, зато прокинул чашку с кофе. Поморгал, глядя, как темнеет лист, вырванный из тетрадки, потом скомкал его, выбросил в окно и пошел за тряпкой.
— Они поймут, что не все в порядке, — сказал он сам себе. — Потому, что я обычно пишу не так. А я не могу написать, как обычно, потому, что все перепуталось!
— Стихи! — сообщил Д.Э., врываясь в комнату.
— Я на голодное пузо, — компаньон лежал на кровати и разглядывал потолок, — поэзии не понимаю.
Джейк встал в позу и с выражением прочел:
Коль девчонка твоя целовать не дает, Не упрямься — прогонит взашей. Поцелуй ее маменьки дело спасет: Покажи, как ты это умеешь!— Ты где такого набрался? — вскричал Дюк и немедленно сел.
— Это не я, — поскромничал компаньон. — Это наша шалунья, мисс Загреб. Она там лестницу моет.
— Ну-ка, ну-ка! — Дюк потянулся за тетрадкой. — Это надо записать!
Мисс Загреб — тощая, с глазами навыкате, как у козы, и такая старая, что в голове не укладывалось, сколько ей может быть лет, жила в каморке под лестницей. Она стряпала, прибиралась в комнатах, всякое прочее, и не стоила бы упоминания вообще, если бы иногда неожиданно не радовала компаньонов стихами и анекдотами крайне игривого характера. И если бы еще однажды намылившийся М.Р. не обнаружил, что нижний угол клеенки, закрывающей неизвестно зачем вырубленное окошко из каморки в ванную, странно оттопырен. Дюк поставил на то место большой кусок мыла для стирки, но через минуту оказалось, что шевелится второй угол. Находчивый М.Р. пристроил туда попавшуюся под руку коробку. Коробка упала в ванну и раскисла. В коробке оказалась синька, а дверь задергала миссис Буддл: ей, видите ли, срочно понадобился кувшин. Джейк, услышав эту историю, ужасно смеялся, но с тех пор оба джентльмена, собираясь совершить процедуру омовения, возводили сперва баррикады.
В комнату ворвался Козебродски.
— Совершенно неожиданно, представляете? — от радости и руки, и ноги фотографа пришли в беспорядочное движение. — Буквально на ловца зверь! Сижу в уборной, ничего плохого не делаю. Тут кто-то за ручку — дырдынь. Неприятно, но я смолчал. Они опять — дырдынь! Выхожу, и натыкаюсь прямо на нашу прелестную старую даму! Вот, извольте полюбоваться! Нарочно так не сделаешь!
Компаньоны посмотрели на еще не просохшую фотографию миссис Буддл. М.Р. поперхнулся и едва натуральным образом не узнал, как умирают со смеху.