Пять дней сплошного цирка
Шрифт:
Регистраторша районной поликлиники не заметила подмену в медицинских картах. Гена после первого бокала завалил ее на медицинскую кушетку, после чего выкурил сигарету и поехал домой. Настроение было великолепным. Оказывается, убийство весьма возбуждает.
Это яркое воспоминание привело Гену в сознание. Открыв глаза, он увидел голубые стены палаты, белый потолок. Вспомнил поминки, поездку в цирк, удар в затылок.
«Значит, меня убили», – подумал он. И умер.
Эпилог
В
В шапито нас ждали. Кордебалетные девушки быстро настрогали салатов, Виталик развел костер для шашлыков.
Через час все сидели плотным кольцом вокруг костра, ели с шампуров ароматное мясо.
Было так спокойно и привычно. Ребята из цирка разговаривали о своих делах, пьяный Виталик напевал: «Ландыши, ландыши…», Палыч суетился у костра. Ладочникову нужно было дооформить в Городке свои дела, и сегодня он расслаблялся. Сергей тоже решил задержаться, обговорить с Сигой дальнейшие варианты бизнеса, а еще рядом с ним сидела Ольга-кордебалет и, не кокетничая, клала голову ему на плечо, разрешая себя обнимать.
У меня сегодня уехать не было ни сил, ни желания. И я решила отправиться в Москву завтра с утра.
В детстве я не так уж и любила цирк. Но после полгода пребывания под одним брезентовым небом в этом передвижном сумасшедшем доме с мельканием лиц, с постоянным выяснением отношений, с профессиональной завистью к мастерству другого, с «подставами» и взаимовыручкой равнодушной остаться невозможно.
Несколько месяцев я пряталась от жизни, лелея свою печаль. Но жизнь пишет свои сценарии, не спрашивая нашего желания. Отсидеться не удалось.
Хор нестройных голосов затянул митяевскую песню: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…», и мне стало окончательно грустно, я даже заплакала.
Прекрасный летний вечер, живой огонь костра, вкусный шашлык, друзья. Но чего-то не хватает. Я посмотрела на Ладочникова, он тоже грустил, глядя на огонь.
– Костя, хочешь я тебе такое скажу, что ты будешь счастлив?
Ладочников замахал руками.
– Только не надо никаких сюрпризов! Дай спокойно пожить.
– Я-то запросто, а вот Мила для тебя приготовила основательный сюрпризец.
Костя посерьезнел.
– Ты что, хочешь сказать, что?..
– Да, Костя, у тебя будет ребенок.
– Урра-а!
Ладочников подскочил на месте и тут же начал разливать водку. Я водку пью крайне редко, а сейчас, наблюдая за чужим счастьем, не хотелось ее совсем.
В темнеющем вечере появились столбы автомобильного света. На территорию шапито заехал «джип». Сига, не торопясь, вышел из машины. Усталый, в мятых джинсах и простой белой футболке, он выглядел моложе, проще и желаннее.
– Вовремя я приехал. – Он подошел ко мне ближе. – Ты чего не зашла после Москвы?
– Некогда было. Хочешь мясо?
Сига взял протянутый шампур.
– Я
Проведя ладонью по лицу Сиги, я поцеловала его в нос.
– Мне интересно, чем закончится эта история. Почему такой усталый вид?
– О-о-о, ты бы видела, что у меня творится на фабрике. – Сига с удовольствием вгрызся в мясо. – Хотя у вас тут тоже весело.
Шумный Ладочников целовал на радостях всех без разбора и наливал в рюмки водку… Досталось и Сиге.
– Настя, что это с ним? Его в звании повысили?
– Нет, он женится. И в нагрузку у него будет ребенок. – Я сняла с шампура Сиги кусок мяса.
– Первый раз вижу настолько искренний всплеск радости. За это стоит выпить. – Сига понюхал водку. – Не паленая.
Я хмыкнула, наблюдая, как он выпил одним залпом водку, словно воду.
– А еще, Сига, мне нужно уезжать. В Москву, к родителям и готовиться к Милиной свадьбе.
– Надолго? – В голосе Сиги было слышно волнение.
– Не знаю. Ты довезешь меня?
– Да. – Сига вытер губы от сока мяса и еще раз поцеловал меня.
Утром на сборы ушло десять минут, а на прощания полчаса. Я быстро покидала вещи в коробку и двадцать раз поцеловалась с артистами. Виталик кормил зверей и чистил клетки.
Матильду я трогать не стала, а Пусика чмокнула в холодный нос.
Мусяка философски отнеслась к переселению в автомобиль. Она даже не заметила, что из котят остался только один. Ольга-кордебалет и Палыч решили оставить себе рыжих шустриков.
Машина сорвалась с места, и я поехала, оставив за спиной цирк и странную жизнь.
Я открыла глаза и увидела не низкий потолок бытовки, а высокий белый потолок папиной дачи. Рядом, в просторной кровати, спал Сига. Я поцеловала его в сильное плечо.
До дачи мы добрались ночью. Я позвонила с дороги. Родители были настолько счастливы меня видеть, что отнеслись к появлению Сиги спокойно.
Зато крошечная собака Стерва, йоркширский терьер, заливалась от ревности истошным лаем. Она была по-смешному толстенькой из-за беременности. Мусяка шипела на нее и прятала под толстой попой котенка.
К обеду на папину дачу приехала Мила – тайфун в цветастом платье. Она говорила без умолку, махала руками и лезла целоваться. Досталось всем – маме с папой, мне, Сиге, Стерве и Мусяке с котенком. И каждый час она терроризировала телефонными звонками Ладочникова, заставляя вернуться из Городка в родной дом. Костя обещал быть в Москве через день.
Цирк переехал из Городка в Тверь, через два месяца они будут в Смоленске. Иногда они звонят мне, обещают заехать.
Их настигла выписанная из больницы дрессировщица пеликанов, которая требовала взять ее на работу, иначе она грозилась забрать своих птиц.