Пять лет среди евреев и мидовцев

Бовин Александр Евгеньевич

И таких «примеров» — сколько угодно

Как не специалист, воздержусь от комментариев. Замечу только, что по мнению математиков (некоторых, по крайней мере), машина дает то, что есть в голове у программиста. А не в голове у Бога…

Свое отношение к Торе я могу выразить словами уважаемого мною ученого и популяризатора науки Рафаила Нудельмана:

«Я убежден, что Тора (как и весь ТАНАХ) — это великая книга, чтение и изучение которой порождает восхищение глубиной человеческой мудрости и будет оплодотворять еще многие поколения исследователей. Я убежден также, что эта книга (Тора) не была продиктована Моисею Богом на горе Синай и не была дана евреям готовой, а сложилась как итог многовековых размышлений моих далеких предков, обобщив их исторический опыт и вдумчивые наблюдения над природой людей и их

социальных отношений. Я убежден, наконец, что главное в ТАНАХЕ (и это делает его настольной книгой западного человечества) — не его буква, а тот революционный новый уровень понимания мира, который в нем заявлен, и те новые нормы этических и социальных отношений, которые в нем провозглашены. Но я не верю ни в его Боговдохновенность, ни в то, что в нем «содержится все», ни в то, что из него можно — а тем более дозволительно — выводить конкретные научные теории, объявляя при этом «несостоятельными» все те, которые с ним принципиально несовместимы… Последнее кажется мне вульгаризацией и профанацией великого текста (пусть и «с благородными целями»), кто бы этим ни занимался — еврейские мыслители прошлого или сегодняшние верующие люди науки».

Будучи в Израиле, я старался по мере возможности ликвидировать свои пробелы в еврейской истории, философии, религии. В частности, читал (и даже с ручкой в руках) в неделю одну главу Торы. Сделал четыре с лишним годовых цикла. Полезнейшее дело. Ведь там корни, веками питавшие европейскую культуру. В любом европейском музее нельзя понять добрую половину картин, не зная Ветхого Завета.

Рассказывают такую историю. Давным-давно это было. Во времена царя Ирода, наверное. К знаменитому мудрецу Гиллелю пришел человек и спросил: ты можешь мне объяснить главное в Торе за то время, пока я стою на одной ноге? Да, ответил Гиллель: что тебе не приятно, не делай другому. Потом мы встретим это у Матфея и у Луки. А в наше сознание эта великая мысль войдет как категорический императив Канта.

МАЙ-96

«Конечные цели»: Надо ли знать, куда идешь? — Бермудский пятиугольник» — Замена коленки — Выборы: победа Нетаньяху — Кто есть еврей? — Кто есть израильтянин?

5 и 6 мая в Табе состоялась встреча делегаций ООП и Израиля, в ходе которой были начаты переговоры об окончательном урегулировании. «Российский коспонсор» все же был допущен. Москву представлял директор Департамента Северной Африки и Ближнего Востока А.В.Вдовин.

Фактически это были переговоры о предстоящих переговорах.

Стороны договорились, что переговоры об окончательном статусе начнутся «в максимально короткие сроки, но не позже, чем с начала третьего года переходного периода» (отсчет 5-летнего переходного периода начинается с завершения вывода войск из Газы и района Иерихона). Будут обсуждаться оставшиеся нерешенными проблемы: Иерусалим, беженцы, поселения, меры безопасности, границы, отношения и сотрудничество с соседями, а также другие вопросы, представляющие взаимный интерес.

Здесь мы подошли к сложнейшей проблеме переговорного процесса, проблеме «конечных» целей, окончательного урегулирования, окончательного статуса. То есть: к чему идет дело, какое положение сложится в результате переговоров, какие цели преследуют стороны и как можно эти цели совместить.

Как нас учит системный анализ и опять же опыт, как нам подсказывает практика переговоров, в оптимальном варианте «конечные» цели — чего мы хотим? — должны быть четко сформулированы в начале переговоров. Обозначение таких целей определяет стратегию переговоров. И на базе стратегии рисуются те или иные тактические узоры: промежуточные цели, запросы, варианты разменов, пределы уступок и т. д. и т. п. Можно не информировать партнера о своей стратегии — пусть подумает, голову поломает. Но лучше играть в открытую. Ясность мешает только обманщикам, а большой политике обман противопоказан.

Однако, начиная мирный процесс, израильтяне отошли от указанного правила. Они рассуждали примерно так: если мы сформулируем наши конечные условия («нет» — суверенному палестинскому государству, «нет» — разделению Иерусалима, «нет» — возвращению беженцев, «нет» — ликвидации поселений, «нет» — возвращению к границам 1967 года), то палестинцы откажутся вести переговоры. Да и с мировым общественным мнением возникнут сложности. Поэтому

лучше поступить так: не формулируя конечные цели, начнем решать промежуточные, относительно частные вопросы. И когда накопится позитивный задел, когда появится взаимное доверие, тогда будет легче решать главные вопросы. В общем, займемся тактикой, а она выведет на стратегические решения.

Мне всегда казались сомнительными эти рассуждения. О чем, естественно, посольство сообщало в Москву. И о чем я неоднократно беседовал с израильскими политиками. Высказывал опасения, что когда приблизится время окончательных решений, когда туман рассеется, когда четко обозначатся контуры «Бермудского пятиугольника» (суверенитет, Иерусалим, беженцы, поселения, границы), весь наработанный позитив может исчезнуть в этом пятиугольнике. Но события шли своим, тактическим, чередом…

«Садясь за стол переговоров, — говорил Перес в Давосе в феврале 1996 года, — никогда не ставьте перед собой конкретных целей. Ибо конкретные цели предполагают конкретные пути их достижения, а такая постановка вопроса несет в себе по определению элемент противоречия в позициях сторон. Попытайтесь просто найти общий язык, договориться в принципе и уже потом, не торопясь, не форсируя событий, идите к общей цели. Причем, обязательно новыми, непроторенными путями. Главный залог достижения цели любых переговоров между традиционно конфликтующими сторонами — их непросчитываемость сторонними наблюдателями и заинтересованными лицами, их полная и гарантированная партнерами по политическому диалогу секретность».

Насчет секретности и непросчитываемое «сторонними наблюдателями» Перес, конечно, прав. Но когда непросчитываемость относится к партнерам по переговорам, когда один партнер не знает, куда его тянет другой, вот тут и возникает проблема…

Разумеется, в Израиле это понимали многие.

«Призрак бродит по Ближнему Востоку, призрак Мира, — можно было прочитать в «Вестях» в мае 1996 года. — Так мог бы начинаться манифест адептов новой израильской идеологии, определяющей сегодняшнее состояние нашего общества и основные перспективы его развития. Но нет такого манифеста, и строительство Мира идет без четкого плана, без адекватного описания его целей. Возникла абсурдная ситуация: широко обсуждаются тактика, успехи и проблемы, Мирного Процесса, но почти ничего не говорится о его целях. Является ли этот Процесс порождением политического реализма или утопией? Спасением или самоубийством? Прологом к процветанию или назревающей катастрофой? — Все эти вопросы просто не имеют смысла, пока мы не определим цели Мира».

Именно эти, «не имеющие смысла» вопросы, от которых уходили правительства Рабина и Переса, перешли по наследству правительству Нетаньяху. Новые люди потребовали новых подходов. Все громче стали звучать голоса, призывающие точно вымерить глубину дальнейших уступок, то есть определить «конечные» цели. В октябре 1996 года заместитель премьера, министр сельского хозяйства и экологии Р.Эйтан писал:

«Убежден, мы не можем строить свою политику, свое будущее на основе «Осло-1», «Осло-2» и так далее. В то же время я призываю своих товарищей по правительству начать переговоры о постоянном урегулировании с теми же палестинцами. И в этом нет противоречия. Просто я уверен, нельзя уступать стратегические позиции и раздавать страну по частям раньше, чем мы приступим к переговорам о постоянном урегулировании.

Лично я считаю, что примерно через год, когда мы убедимся в способности палестинской администрации контролировать ситуацию на переданных ей территориях, можно начать переговоры о постоянном урегулировании. Это будет долгий и не простой процесс. Но правительство сильного и независимого Израиля, правительство, имеющее четкие приоритеты и цели, сможет провести такие переговоры достойно и добиться приемлемых для еврейского народа результатов».

Тут, правда, возникал вопрос о результатах, «приемлемых» и для палестинского народа, но, видимо, министр израильского правительства, считал, что о них должен заботиться Арафат…

Нетаньяху выдвинул идею начать переговоры об окончательном урегулировании, минуя, перепрыгивая промежуточные стадии. Эту идею поддержал Вейцман, хотя его смущало, что Арафат не доверяет Нетаньяху и боится, что тот его, попросту говоря, обманет.

К моменту моего отъезда из Израиля правительство не приняло план окончательного урегулирования.