Пять ликов богини
Шрифт:
— А кто же позаботится о людях здесь?
— Моя мать Ума обладает интеллектом, не уступающим Дее. И вполне может её заменить. Да и вы с Ладой поможете.
— Мы с Нане тоже остаёмся, — сказала Зевана. — Ты прости, Менке, но мы и так большую часть жизни потратили на служение чужим желаниям. Теперь мы хотим найти собственный путь и пожить как следует. Ты ведь вряд ли согласишься создать для нас живую версию себя?
— Ты права, не соглашусь. Меня устраивает моё нынешнее бытие, и мне бы не хотелось возвращаться к прежнему. Если я чему и научился, так это тому, что нужно уметь отпускать прошлое и смотреть только в будущее.
Зевана
— Что ж, как видишь, всё схвачено.
— И всё это только для того, чтобы изменить меня? — спросил Ден.
— Именно.
— Почему ты решил, что у тебя получится?
— Но ты сам сегодня показал, что у меня всё получилось.
Ден недоумённо уставился на Проснувшегося.
— Поясни.
— Ещё когда Эмилия впервые рассказала мне про твоих наноботов, я подумал, до чего же это страшное изобретение. «Ден наверняка использует их, чтобы уничтожить всю жизнь на планете» — рассудил я. И ведь не скрывай, подобная мысль точно посещала твою голову, ведь заподозрил же ты в подобных намерениях меня. Но вместо того, чтобы истребить человечество, ты использовал своё изобретение для его спасения. Ты герой, Ден. Ты бросил все силы, весь свой незаурядный ум на то, чтобы защитить людей. Ты дрался смело и достойно. И победил.
Ден не сразу понял, в чём именно заключается его победа. Ведь Дея жива, Проснувшийся жив, ничто не мешает им прямо сейчас всё переиграть и всё-таки роботизировать человечество. И только через несколько мгновений он понял, что имелось ввиду.
— Я победил... — проговорил он неуверенно, — себя?
— Побеждающий людей силён. Побеждающий самого себя могуществен, — процитировал Проснувшийся. — Ты смог преодолеть собственное эго, отказаться от прежних убеждений, обрести душевную гармонию и стать лучшей версией себя. Ты победил в развивающей войне, Ден. Поздравляю.
Проснувшийся со всей искренностью начал аплодировать. Зевана и Нане тоже захлопали в ладоши. Несколько хлопков проделала и улыбающаяся Лада.
— О, вот и Дея, — сказал Проснувшийся, обернувшись.
Со стороны станции гиперлупа и правда приближалась трёхметровая синекожая женщина с четырьмя руками и тремя глазами. Точная копия того тела, что взорвало Ковчег. С Деей шла ещё одна женщина — какая-то азиатка лет тридцати в строгом чёрном платье. Её волосы были завязаны в пучок. У Дена возникло смутное чувство, будто он её узнаёт, хотя совершенно точно видел впервые в жизни. Женщина перекинулась с Проснувшимся многозначительными взглядами, и стало понятно, что это, вероятно, его мать Ума.
— О моих людях позаботились? — спросил Ден.
— Разумеется, — ответил Проснувшийся. — Их отправили обратно в Москву. К тому времени, как они прибудут, мы отфильтруем в городе весь воздух, и от газа не останется и следа. Как только Чих очнётся, вы тоже вернётесь обратно.
— Выходит, всё хорошо? Никто не погиб и серьёзно не пострадал?
— Выходит, что так.
— Но раз всё прошло по твоему плану, то получается, что это ты победил, а не я.
— Думаю, разумнее сойтись на ничьей. — Проснувшийся улыбнулся. — В конце концов, целью нашей войны было достижение пика развития. И мы, кажется, преуспели, пусть и каждый своим путём.
— Поздравляю,
Она посмотрела на Ладу, которая уже поднялась на ноги и крутила правым плечом, проверяя его подвижность.
— Ты справишься? — спросила у неё Дея.
— Вполне, — ответила Лада. — Раны неглубокие, мышцу скрепили. А ещё Нане дала мне хорошее обезболивающее.
Дея кивнула и вновь обернулась к Дену.
— Мы приготовили небольшой праздничный танец, — сказала она. — Узри пять ликов богини, Ден Унаги. Мало кто видел подобное.
Откуда-то заиграла бодрая весёлая инструментальная музыка, которая тут же заполнила собой всё пространство. Женщины выстроились в линию: Дея посередине и чуть впереди, Ума и Лада слева от неё, Зевана и Нане — справа. Они затанцевали, невероятно синхронно, идеально повторяя движения друг друга. Немного из общей картины выбивалась сама Дея из-за наличия у неё второй пары рук, которая придавала дополнительного движения всей танцевальной композиции, но в остальном всё выглядело выверенно и профессионально. Танец напоминал индийский, но встречалось и множество других элементов. Не сразу, но Ден начал различать в движениях девушек историю. Он не раз видел, как танцуют люди, но никогда это не трогало его так, как сейчас. То, что он наблюдал, доставало до глубин его души, отзываясь в ней целым фонтаном эмоций: от щемящего счастья до светлой грусти. Он невольно улыбался и двигал головой в такт музыке.
Пять ликов богини завораживали и гипнотизировали своим танцем. Он даже задумался, что они могли бы стать настоящей сенсацией, если бы решили сколотить труппу и ездить с выступлениями по миру. Миллион единиц соцрейта для каждой скопился бы очень быстро. Впрочем, что ещё ожидать от богини?
Дея, очевидно, вела в этом танце, остальные исполняли роль кукол, послушных её воле. Вся эта картина выглядела невероятно сюрреалистично: богиня с четырьмя женщинами танцуют на фоне всё ещё горящих обломков гигантского космического корабля, рухнувшего сюда почти четыреста лет назад, под праздничную весёлую мелодию.
Всё продлилось не дольше пяти минут. В конце Ден смеялся и хлопал. Лада подбежала к нему, обняла и поцеловала в щёку.
— И что теперь? — спросил Ден.
— А теперь тебе предстоит выбрать, по какому пути человечество пойдёт дальше, — ответил Проснувшийся. — Мы подождём твоего решения, чтобы воплотить его, прежде чем улетим.
— Знаешь, пожалуй, я тоже не имею права решать за других. Один человек слаб, глуп, ограничен. Один человек ошибётся, поддастся настроению или панике. Я бы и сам не добрался сюда в одиночку. Поэтому один не должен принимать такие решения. Я хочу, чтобы все люди участвовали в определении своей судьбы. Понимаешь?
— Понимаю. — Проснувшийся улыбнулся. — Ты выдержал последнее испытание. Ну разве после этого кто-то скажет, что ты не изменился?
Из груди Дена вырвался и разлился по округе звонкий искренний смех. И, глядя на него, Менке тоже сначала растягивал улыбку, потом стал похихикивать, а в итоге залился радостным хохотом. И в этом смехе не было ни капли искусственности и фальши.
Так они стояли и смеялись, задорно и весело, как самые лучшие друзья во всей вселенной.
Отныне долгая счастливая жизнь