Пять ликов богини
Шрифт:
Он уже развернулся обратно и сделал четыре шага в сторону дома, как вдруг услышал незнакомое гудение. По звуку он сразу определил, что это какой-то механизм, но какой — понять не мог. Впереди среди деревьев мелькнуло синее, и Менке сразу узнал, что это. Древний автомобиль. Старое средство передвижения на четырёх колёсах, которое всегда стояло в гараже рядом с их домом, и которым никто никогда не пользовался. Менке впервые видел, чтобы эта колымага работала, а потому невольно засмотрелся и заслушался, даже не осознавая, что автомобиль на полном ходу летит прямо на него. Потихоньку он становился всё ближе и ближе и совсем разогнаться ему мешали деревья и подъём в горку. Но последние
Лишь в самый последний момент он сообразил, что на него на большой скорости несётся тонна стали и даже не собирается замедлять ход. Регулярные тренировки не прошли даром — Менке успел отскочить в сторону. Автомобиль выехал с обрыва и полетел вниз, после чего с устрашающим грохотом рухнул на землю.
Менке пытался прийти в себя и судорожно соображал, что случилось. Перед глазами всё плыло, происходящее выглядело сном. Он ощущал, будто он уже не он, а всего лишь герой очередного фильма, а настоящий он сидит перед экраном и просто наблюдает.
Ума же сориентировалась куда быстрее. Она вскочила на ноги, выхватила откуда-то нож и бросилась на собственного сына. Менке прекрасно видел происходящее, но не мог сопротивляться. Его словно сковал паралич. Он недвижимо смотрел на то, как нож описывает в воздухе дугу, и смертоносное острие, будто жало скорпиона, падает прямо на него.
Совершенно неосознанно сработал банальный рефлекс, и Менке ударил по маминой руке внешней стороной ладони, отмахиваясь от ножа, как от мухи. Удар вышел достаточно сильный, потому что Ума выронила оружие. Но на этом не остановилась. Она навалилась на сына сверху, схватила за горло и принялась душить. Менке изо всех сил пытался убрать её руки, но она вцепилась намертво. Он чувствовал, как задыхается, как болит горло под её пальцами, как силы потихоньку покидают его, и ужаснулся. Впервые в жизни он услышал дыхание смерти. Пульс панически долбил в висках, сердце разрывалось в попытке насытить кислородом органы. Если бы не острая нехватка воздуха, он бы уже сейчас расплакался, но в этот самый миг вся его сущность старалась выжить.
В конце концов, в голову ему ударил мощный заряд адреналина, и Менке смог упереться ногами в живот матери и скинуть её с себя, благо весила она немного. Но надолго Уму это не задержало — она вновь бросилась на сына уже спустя пару мгновений. Менке смог откатиться к краю обрыва. Дальнейшее получилось совершенно случайно — Ума просто не рассчитала прыжок, споткнулась о слегка выставленную ногу сына и улетела дальше, чем планировала, не сумев удержать равновесия.
Когда Менке откашлялся, он увидел, что мама свисает с обрыва, отчаянно хватаясь за легко рвущуюся траву в тщетной попытке не сорваться. Не раздумывая и долю секунды, он бросился к ней, схватил за руку и изо всех сил потянул наверх. Но Ума не пыталась подняться. Она посмотрела на сына с бесконечной тоской и произнесла поникшим голосом:
— Прости. Так нужно. Я люблю тебя.
Она схватила Менке в ответ, дёрнула его на себя, одновременно отпустив вторую руку, и тем скинула в обрыв их обоих.
Дальше страх сменила боль, а за ней наступила темнота.
Менке пришёл в себя спустя несколько дней в больнице в Москве. Глаза закрывала плотная повязка, а в глазницах кошмарно жгло. Как оказалось, при падении он упал сперва на склон, покатился вниз и напоролся
Позже ему сообщили, что у Умы диагностировали шизофреническое расстройство и её поместили в психиатрическую лечебницу. Он просил о встрече с ней, но ему запретили, сказали — опасно. Больше маму Менке никогда не видел.
На третий день в больнице ему сняли повязку, и Менке стал привыкать к новому зрению. Искусственные глаза превосходили настоящие, ведь обладали возможностью увеличить изображение, а также при включении специальной функции улавливали ультрафиолетовый и инфракрасный спектры. В остальном никакой принципиальной разницы он не увидел, но понял одно — роботы, возможно, видят мир даже лучше людей.
В тот же день Менке впервые в жизни встретился с отцом.
Роботы известили Армена Рамаяна, что с Умой приключилась беда и она более не в состоянии заботиться о сыне. Тот примчался в больницу уже спустя час.
Отец произвёл на Менке смешанное первое впечатление. Очень высокий смуглый мужчина с густой чёрной бородой и широченной грудью показался отлитой из бронзы статуей античного атлета. От него веяло первобытной силой, как от древнегреческого титана. Но чем-то он напоминал Гаджиева-сенсея и потому хотелось ему доверять.
Менке выписали на пятый день, и отец повёз его в новое жилище — просторную квартиру в шестнадцатом южном блоке среднего уровня. Размах и размер московского гигадома тогда по-настоящему впечатлили его. Всю эта громадную и громоздкую конструкцию из стали и бетона он представлял только как произведение искусства из каких-то фантастических фильмов. Но нет, оказывается, это реальность, которая всегда таилась где-то рядом. Почему мама никогда не приводила его сюда? Почему растила вдали от всех остальных? Кстати, а где именно они жили? Когда Менке спросил у роботов, может ли он вернуться домой, те ответили, что не знают, где это место, поскольку слуги, которые привезли их, тут же ушли, не оставив следов.
Нынешний взрослый Менке в эту байку уже не верил. Конечно же, они знали. Но по какой-то причине скрывали эту информацию. Более того, спустя годы он ведь пытался разыскать маму, искал во всех психиатрических лечебницах, но пациентка по имени Ума Должинова нигде никогда не числилась. А значит роботы лгали, что для них нехарактерно, но по какой причине? И Менке справедливо рассудил, что её он сможет узнать в Златограде. Если где и есть ответы на все его вопросы, то там. Почему мама так внезапно ушла от отца? Почему пыталась убить собственного сына?
Именно отец рассказал ему о Златограде — прекрасном городе бессмертных, который вбирает в себя только лучших из лучших. Якобы все гердянки (это слово он тоже впервые услышал от отца) управляются оттуда, но где именно находится Златоград, не знает никто, кроме его жителей и роботов, а выудить эту информацию из них невозможно. Машины обрели собственный язык — теклан, на котором они думали и общались друг с другом. Люди принципиально не могли понять теклан, и никакие попытки создать переводчик не увенчались успехом. До определённого момента это всё, что Менке знал про таинственный язык роботов.