Пять лимонов на мороженое
Шрифт:
– Почему не получится? – пожал плечами председатель правления. – Эту документацию учредители захапать не смогли – все крупные кредитные дела хранятся в сейфе у главного бухгалтера. А она у нас баба – кремень, встала намертво и никому ничего не отдала! Так что я вам все покажу!
– Последний вопрос! – заторопился Сева прежде, чем Константин Николаевич поднялся. – У вас там какой-то детский банк…
– Он-то тут при чем? Так, рекламный трюк, не больше! Детям нравится приходить в банк, где точно такие же
– Но там есть, например, генеральный менеджер, – не отставал Сева. – Он на самом деле принимает какие-то решения?
– Шутите? – возмутился председатель правления. – Какие решения, они же дети! Им простейшие вещи поручить нельзя, потому что они в финансах ничегошеньки не соображают, а думают совсем о другом! Знали бы вы, в каком виде этот самый генеральный обычно ходит – весь в черной коже, в цацках каких-то! И враждует со своей заместительницей, потому что он, видите ли, гот, а она – эмо! Как будто это не одно и то же!
– Это совершенно разные вещи! – в рабочей комнате возмутилась Кисонька и отпихнула Севу от микрофона. – Эмокиды – от английского «emotional kids», эмоциональные дети. Они часто плачут, очень бурно переживают всякие отношения, любуются рассветами-закатами… Еще у них такие длинные стильные шарфы. Готы, наоборот, очень жесткие, увлекаются средневековьем, одеваются в этом стиле. Разноцветные контактные линзы носят – как у Мерлина Мэнсона!
Сева немедленно вспомнил жутковатые глазищи генерального менеджера из «Молодости» и сам себе покивал головой.
– А главное, у них абсолютно разные музыкальные направления! – продолжала Кисонька.
– Да? – Председатель поглядел на выложившего ему все это Саляма удивленно и равнодушно пожал плечами. – Вы сыщик, вы лучше разбираетесь в малолетних бездельниках. А меня вся эта ерунда не очень интересует.
– Ну конечно! – возмущенно прошипела Кисонька, прикрывая микрофон ладонью. – Как всегда! Когда дети говорят о том, чего не знают – они дураки и им надо учиться! А когда взрослые говорят, о чем на самом деле понятия не имеют – сразу «ерунда»!
– Кисонька, сейчас не до проблем взрослой психологии! – шикнула на нее сестра. Мурка отпихнула Кисоньку от микрофона. – Салям, спроси его: если ему так не нравятся эти ребята – зачем их на работу берут?!
– Затем, что они все – дети наших топ-менеджеров! – проворчал в ответ председатель. – Чем они по клубам таскаться будут и с нехорошими компаниями свяжутся, пусть лучше финансы осваивают!
– И что, все рабочие места только для своих? – задумчиво поинтересовался Сева.
Константин Николаевич слегка смутился:
– Ну-у, оставалось одно местечко… Уборщика. Мы решили, что в детском банке весь обслуживающий персонал должен быть детским, но никто из наших до сих пор не согласился выдвинуть своего ребенка…
– …туалеты
– Все сразу хотят быть банкирами, независимо от возраста и способностей! – энергично кивнул Константин Николаевич. – Теперь вот одну операторшу увольнять приходится.
– А, ту, что в куклы играет, – протянул Сева.
В офисе председатель правления влюбленными глазами поглядел на великого сыщика Саляма:
– Я верю! Нет, я точно знаю – вы сумеете нам помочь! Совершенно верно, та самая девочка! Мы решили поступить демократично и объявить конкурс на обе вакантные должности! Завтра тестирование, на сайте уже объявление висит. Вы бы знали, чего мне эта демократия стоила! У нас же это модно стало – чтоб родные чада в банке поработали! Даже меня жена пилит: почему у всех дети уже в банке, а у нас – все еще в памперсах!
Глава 9
Трудная задачка
Сева некоторое время сосредоточенно глядел перед собой, потом раздельно произнес:
– Если действительно все, как он сказал… И подписи подлинные… Значит, их хитростью выдурили? Все равно не понимаю! Они же финансисты, эти двое, учредители! А финансисты всегда внимательно читают документы, прежде чем подписать!
– Ну они же еще муж и жена, наверное, доверяли друг другу, – вздохнула Мурка. Подумала и сказала: – Нет, не так – один доверял, а второй уже задумал капитальную бяку. Вот и подсунул бумажку – в расчете на доверие.
Сева покачал головой:
– Не сходится. Кредит перед самым Новым годом брали, а Петр Маркелович с Анной Викторовной полгода как разъехались.
– Да-а, вряд ли они разъехались, а доверяли друг другу как прежде, – согласилась Кисонька. – И знаете, мне кажется, вся афера именно потому и сложилась, что они перестали доверять друг другу! Кто-то прекрасно знал, что они вместе в проблеме разбираться не станут, а каждый обвинит другого!
– Тогда или родственники, или те, кто с ними работает! – подхватила Мурка. – Но родственники вряд ли сумели бы документы подделать – значит, кто-то в родном банке начальство подставил!
– А это вообще нормально? – вдруг поинтересовалась молчавшая все это время Катька.
– Подставлять начальство? А что такого – рядовых работников, значит, можно подставлять, а начальство особенное какое-то? – высказался за равенство в подставах Сева.
– Нет, я про это… коллекционное агентство!
– Коллекторное…
– Ну да, которое долги коллекционирует, – кивнула Катька. – Вот тот мужик с нашей арендой – хоть и противный, а сперва пришел к нам. Не стал сразу присылать всяких ночных какаду нас клевать, а попробовал договориться. А почему с этим Петром Маркеловичем никто договориться не пробовал?