Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
Ведьма остановилась.
Оглянулась.
На мгновенье прекрасное лицо её исказила гримаса ярости. И исчезла. Бессильно опали руки, и сама она сгорбилась.
– Скорее же… – полушепот, полукрик вышел жалобным. – Ты должен… должен одолеть её!
– Как? – Артан коснулся двери.
Золото.
И пыль. Столько пыли, что золото кажется серым. И на этой серости остаются следы его прикосновений. И хочется стереть еще и еще, освобождая чудесный узор.
– У тебя есть сила! Дар! Клинок! Она ничего не сделает тебе… просто подойди…
От нее исходили волны жара. И тот туманил разум.
Туманил бы.
Но…
– Откуда тебе известно? – поинтересовался Артан. Странно, что женщина больше не казалась ему красивой. Нет, она не изменилась и… в иной той жизни он не остался бы равнодушен. Все-таки он живой человек. Сейчас же Артан разглядывал её, испытывая одно желание – оттолкнуть.
– Я видела!
Врет.
И ложь видна, как белое перо среди черных.
– Что ж, – губы занемели и улыбаться не получалось, хотя Артан старался. – Тогда идем…
– Я… – она отступила. – Я… тут подожду.
И еще шаг назад. Маленький шажок.
Артан удержал ведьму.
– Боюсь, – сказал он, перехватывая её за плечо. – Я не могу этого позволить.
Когда в тумане появился путь, Брунгильда просто шагнула на него. И потом вышла. Огляделась. Хмыкнула. Комната… белая такая, некогда роскошная, надо полагать.
Позолота сохранилась.
И роспись на потолке. Брунгильда никогда не видела ничего подобного. Она задрала голову, разглядывая корабли, которые плыли по… морю? Океану? Огромные, даже на картинках. С белоснежными парусами, что вздымались в два или три ряда. Опутанные нитями снастей. Грозные. И… удивительные.
Ниже скользили длинные тела морских змеев.
– Красиво, – сказала Брунгильда и обернулась.
Никого.
Выходит, она… потерялась? Или прочие? И что дальше? Где она вовсе?
Брунгильда подошла к окну. Ступала она осторожно, но под сапогами все одно что-то да похрустывало. Она старалась не думать о том, что это. Из окна открывался вид на туман. Сизый, переливчатый. Где-то там, вдалеке, из него поднимались каменные статуи, которые казались маленькими.
Дворец стало быть.
И демон рядом.
И дальше-то что? Брунгильда еще раз огляделась и пошла в другую сторону, к дверям. Если уж во дворце, то надо демона искать. Оно, может, и не разумно, но что-то подсказывало, что и остальные придут к такому же выводу. А стало быть, там и встретятся.
Она вышла в коридор.
И…
Огромный.
И снова кости, правда, лежат уже не так, чтобы часто. Можно пройти. Сколько же тут людей-то полегло? Брунгильда покачала головой.
– Мир вам, – сказала она, поклонившись. Кем бы ни были они, но участи подобной они не заслужили. Мертвецов надо предать земле. Или морю. Тут уж как получается.
По
Куда идти-то?
Дальше… и прямо. По коридору. Раз есть коридор, то куда-то он ведет. Ко второму? Еще большему. И роскошному. Стены тут были покрыты пластинами золота, с выбитыми на них узорами. Узоры, правда, грязью заросли, но не так, чтобы вовсе их не было видно.
И…
Дальше.
К золотым дверям, что виднелись на другой стороне.
Легионера Брунгильда нашла аккурат возле дверей. Черный доспех его выделялся средь общей позолоты.
– Эй, – она остановилась. – Ты… живой?
Спросила и подумала, что как-то глупо вопрос звучит. Он точно мертвый и был таким еще тогда, в Замке. А тут? Как он тут оказался? Хотя… пришел.
Стало быть, спасают.
Мысль была приятной. А вот с Легионером надо было что-то да делать. Бросить? Так нехорошо как-то. Может, и не живой, а все одно из своих. Привести в чувство?
Как?
Брунгильда осторожно постучала по шлему.
А если… ладно, когда человек живой, можно послушать, бьется ли сердце. Или вон перышко к носу поднести. Хотя где его взять-то? Или… или потрогать, теплый или нет. А тут? Мертвые не дышут. И сердца у них нет. И… вовсе, все это глупо.
Легионер остался неподвижен.
А если мертвый… то что с ним случится?
Брунгильда вздохнула и потянулась к забралу. Хотя бы глянет, как они выглядят-то, чудовища или не особо? Она тронула доспех, удивившись тому, что тот теплый, словно кожа. И сила, там, под ним, она билась вместо сердца.
А вот поднять забрало не вышло. Руку перехватили.
– Живой, – Брунгильда обрадовалась, хотя конечно нашла чему. Может, он свихнулся. Мысль была на диво несвоевременной. Более того, запоздала она изрядно. И оставалось, что секиру стиснуть. – То есть… извини.
На нее смотрели.
И под забралом клубилась тьма. Интересно, если все-таки поднять… лицо у него есть? Или тьма лишь? Или, может, лицо это столь ужасно, что и глядеть не стоит?
Легионер хмыкнул, весьма отчетливо. И руку отпустил.
А потом взял и сам забрало поднял.
Надо же…
А лицо… лицо есть. Обыкновенное такое лицо. Мужское. Черты грубые и… сколько ему? Было. Сколько было, когда он умер? Тридцать? Сорок? Волос темный с нитями седины. И на щеке тонкий шрам. А еще один пересекает переносицу, поднимаясь ко лбу, чтобы исчезнуть в волосах.
Кожа загорелая, но сам бледен.
– Спасибо, – сказала Брунгильда. И руку подала. А её приняли.
– Пожалуйста, – голос у Легионера оказался скрипучим.
– Ты… говоришь?
– Похоже на то, – он повернул голову влево. Вправо. – Чувствую себя… странно.
– Вы не разговариваете. А сейчас…
Он прижал палец к губам и закрыл глаза. Потом положил ладонь на грудь и нахмурился. Брунгильда же подумала, что без шлема он изрядно утратил таинственности. И вовсе не особо-то пугает. Обычный мужик в темном доспехе.