Пять новелл для принцессы книга 7

Малиновская Майя Игоревна

–  Это была я, - призналась Эл.

–  Ты убила таки Фьюлу!

–  Я была той великой, которую убили. Лоролан, не добившись от меня взаимности, вложил в руки Фьюлы мой кинжал, она только нанесла удар отравленным клинком.

Радоборт удивился.

–  Я скорее поверю в то, что смертные уверовали, что великого можно убить, чем в твою смерть. Да и ты не великая.

–  Меня спас владыка. И я великая, - сказала она.
– Эта новость не должна тебя обрадовать.

–  Так вот почему ты служишь ему. Обязана жизнью. Горько должно быть

тебе, так ценившей свободу, оказаться в услужении. Как получилось, что ты не ушла тогда? Кикха буквально полыхал желанием увести тебя из миров. Он потерял свое самообладание от любви к тебе.

–  Это был не Кикха. Это был мой друг в его обличии. Кикха выставил себе замену, никого не предупредив. Ему не требовалось влюбляться в меня, потому что именно любовь привела моего друга на этот путь. Он использовал его. Ему досталось изгнание, а моему другу - смерть. Я выкупила его свободу ценой своей.

–  Эл. Я услышу весь рассказ? Дела уже давние. Мне не известно многое из того, что творилось тогда.

И она рассказала…

Радоборт очнулся, когда самая кромка неба озолотилась рассветом.

–  Немыслимо, - произнес он печально, снова замер.
– И мрачно. Все это время ты была в пределах миров. Неудивительно, что ты потеряла счет времени.

Эл сидела на широких перилах спиной к гавани. Пустой кубок стоял рядом, она водила пальцем по его тонкому краю, она была задумчивой и суровой.

Он припомнил, как восхитительны какое-то были рассветы, люди шептались о возвращении владычицы, а Алмейра однажды с трепетом заметила, что рассветы напоминают ей глаза Эл. Но глаза Эл темные, какие оттенки увидела в них жена? Радоборт не понимал. Алмейра была провидицей и порой путала видимое будущее с настоящим.

Эл оборвала его мысли.

–  Ты не против такой сестры?

–  Я хотел бы иметь такую сестру, и ты - просто подарок.
– Он улыбнулся ей искренне.
– Значит, мы последние. Эл. Великая. Моя сестра. Твой рассказ свел в одно многие мои наблюдения и дал ответы. Это была ты! Рассветы. Гирта. Север. Камни. Реликвия. Жрецы. Обитель. И теперь, звучит немыслимо, чтобы ты стала слугой владыки. Эл. Как он мог? Его слава в этом мире - твои деяния. Почему не отпустил тебя? Эл. Миры рушатся. Ему впору искать владычицу, а не сводить тебя с ума. Я чувствую, как ты печальна.

Эл умолчала о предложении владыки. Будет слишком. Радоборт прежде был пылким, годы исправили это, наградив его выдержкой, но рассказ обратил его мысли назад и снова в нем вспыхнул ретивый великий стремящийся только к тому, что ему угодно.

–  Как трудно терять. Свободу и любовь, - сказал он.
– Ты потеряла своего смертного.

Голос его дрогнул.

–  А ты Алмейру. Может быть, довольно обо мне. Как жил ты? Я знаю мало. Мое внимание намеренно не обращалось сюда. Я опасалась обнаружить себя, потревожить вас. И была, как видно, не права.

–  Ты догадалась. Она примчалась бы к тебе, едва уловив оттенки твоего присутствия. Она ушла в мир мертвых. Давно.

Я один половину от того срока, как мы расстались. И ни один день я не жалел, что остался, что позволил себе познать любовь смертной, что научился распознавать любовь в других и в себе. Ты была права, она научила меня любить. Я тоскую по ней, думаю о ней… Я живу без нее… Это больно. И больней вдвое, потому что я потерял единственное, что оставила она мне - дочь.

–  Дочь?

–  Да. Алмейра оставила мне дочь. Она пропала вскоре после ухода Алмейры. Я не мыслю рядом другого женского существа, и наследников у меня уже не будет. Прости, но даже твое появление не затмило потерю. Я люблю тебя не больше, чем сестру.

–  Я плохая подруга. Я приношу больше боли, чем радости, - возразила Эл.
– И она не нашлась? Девочка.

–  Нет. Я не могу бросить свой пост и мчаться на поиски. Я посылал следопытов, сулил награду. Тщетно. И на беду себе скажу, что вижу в том замысел отца. Прав был Кикха, он владеет миром и всеми нами и власть его - трудное бремя для неугодных. Что я ему сделал, кроме исполнения его воли? Может быть, ты знаешь?

–  Я предполагаю. Ты собрал архив, все фолианты, что хранились в городе и были разбросаны по землям. Ты собрал легенды вместе, а они хранят что-то, что владыка не желает оглашать. Расскажи мне. Клянусь, его гнев тебя не настигнет.

Радоборт вдруг поднялся и ушел. Эл осталась ждать, не сходя с перил. Он снова вернулся с толстой книгой и, легко подпрыгнув, уселся рядом. Эл приняла из его рук увесистый фолиант. Мягкий синий переплет, тот самый, и знакомая вязь текста.

–  Легенды Алмейра, - протянула Эл с замиранием сердца.
– Я держала ее в руках, когда она еще не была здесь написана. Ты собрал ее?

–  Алмейра. Она дала слово, когда ты уходила. Она хотела сохранить весть о тебе для потомков, а получилась история ее рода. И она не дописана.

–  Я знаю. И, прости друг, погибла твоя возлюбленная не своей смертью.

–  Этот труд загасил в ней огонь жизни. Я знаю, - согласился Радоборт.
– Я видел, как она уходила. Медленно. День за днем. Я терпел. Я не смел мешать ей. Я согласился с ее желанием отдать себя будущему. Ты еще увидишь храм. Другой, большой. Его вот-вот закончат. И там тоже стоит статуя, но прости, Эл, она величественнее твоей.

–  Я не желала, чтобы мне возводили статую.

–  Это Хети и горожане, что помнят те дни, кто стары но еще не ушли, рассказывают будто статую ставили в твою честь. Однако, скорее наоборот. Это ты похожа на статую. Ее рисунок нашли сразу после твоего ухода. Ее делали не по памяти, а по точному изображению, которое нарисовали до тебя. Прежде изваяния всегда стояли в храмах подобных нашим. Алмейра с богобоязненным трепетом поведала мне, откуда взялся рисунок и почему сходство так разительно. Она ни словом не обмолвилась, ни тебе, никому, пока время не пришло. Элли, я боюсь сказать тебе, но ты и сама должна догадаться, на кого ты похожа.