Пять «П»
Шрифт:
Драко Малфой — владелец «Bewitched». Как такое возможно? Разве не Питер Мозли унаследовал его от своего дяди?
И тут я вспомнила о невероятной любви Питера Мозли к деньгам. Да он душу продаст тому, кто предложит наивысшую цену, если представится возможность!
Но известие о том, что Малфой владеет «Bewitched», потеряло свою важность, когда у меня в голове всплыли слова Нарциссы: «И, что еще хуже, он переехал в это здание».
Несколько недель назад, в ту роковую субботу, когда неожиданно объявился Рон, Малфой вынырнул из квартиры напротив. Из-за перепалки с Роном
Еще раз раздраженно выдохнув, я поблагодарила Нарциссу за потраченное время, извинилась за непрошеный бесцеремонный визит и, когда она ответила: «Не волнуйся, дорогая. Не твоя вина, что твои родители-магглы не смогли правильно воспитать тебя» — схватила горсть Летучего пороха и отправилась домой.
Стоя в коридоре, я несколько раз ударила кулаком по двери квартиры номер двести семнадцать. Я была так зла, что даже не могла представить, как это, не злиться! Все это время… все это время! Он жил прямо напротив меня. Он сказал, что это я затеяла всю игру, но факты доказывали обратное. Это он все это начал!
Почему?
Почему Малфой позаботился о том, чтобы как можно чаще появляться там, где, как он знал, бываю я? Почему он купил дом, в котором я живу? Зачем он купил компанию, где я работаю? Зачем он опустился до уровня простого работника, если он владелец? Почему он поцеловал меня? И почему продолжал меня преследовать? Почему он переспал со мной? Почему? Зачем? Почему?
Когда ответа на мой стук не последовало, я начала спрашивать саму себя. Действительно ли я видела, как Малфой выходил из этой квартиры? Или он просто стоял в коридоре? Но зачем ему стоять в коридоре, если он здесь не живет? Может, он приходил к кому-нибудь, кто здесь живет, и просто оказался в нужное время в нужном месте, чтобы стать свидетелем моей встречи с Роном? Может, он приходил ко мне?
Вряд ли.
Развернувшись, я пошла к своей двери, чувствуя растерянность, злость и разочарование. Однако звук открываемой двери привлек мое внимание.
Я обернулась.
Он стоял в халате, с потемневшими влажными волосами, самодовольно ухмыляясь.
— Три дня? — сказал Малфой. — Оперативно, Грейнджер. Я польщен.
========== И побеждает… ==========
На секунду я замерла на месте, удивившись, что мои выводы относительно Малфоя оказались верны. Но потом ярость затопила меня с головой, и я ударила его, не задумываясь.
К счастью — или к несчастью — он в последний момент увернулся, получив только легкий удар в челюсть. Но мне этого было мало. Во мне кипела ярость, мне просто физически необходимо было ранить Малфоя как можно сильнее. Хотелось бить его, пинать, кусать, да хоть щипать — неважно. Я желала выместить на нем свою злость, чтобы он пожалел о том дне, когда решил связаться со мной.
— Святая Цирцея, Грейнджер! — с удивлением сказал он, пытаясь остановить меня. — Успокойся, женщина!
— Ты. Тупая. Задница! — я практически кричала,
Он наконец сумел схватить занесенную руку и притянул меня к себе. Прижавшись к моей спине, он легко поймал другую руку и сцепил обе у меня на животе. От борьбы мы оба тяжело дышали. Я чувствовала, как поднимается и опускается его грудь за моей спиной, его теплое дыхание над моим ухом, когда он хватал ртом воздух.
Я старалась не зацикливаться на том, насколько сильно это меня возбуждало.
Я зла, черт возьми! Прямо-таки в ярости! Глупо надеяться, что Малфой нагнет меня и отымеет прямо на этом месте.
— Безмозглый урод? — наконец сказал он, щекоча дыханием мое ухо. — Ублюдка я еще могу понять, но это уже слишком, Грейнджер.
— Думаю, это еще ничего, по сравнению с тем, как я могла бы обозвать тебя, — съязвила я.
— Например?
— Погань бледнорожая, — немедленно ответила я.
— Я пытаюсь понять: противен ли мне твой грязный ротик, или же он возбуждает меня, — в его голосе слышалась усмешка.
— Отпусти меня, Малфой, — потребовала я, все еще пытаясь вырваться из его объятий. — Не заставляй меня пинаться.
— Ты такая жестокая, Грейнджер. — Он начал тихонько раскачивать нас из стороны в сторону. — Может, тебе записаться на тренинг по управлению гневом, м-м?
— А может, тебя поместить в ближайшую психушку? Хотя сомневаюсь, что их магии хватит, чтобы справиться с таким сильным сумасшествием.
— Сумасшедший? Возможно. — Он продолжал покачиваться, влево-вправо, влево-вправо. Моя злость постепенно начала стихать.
— Никаких «возможно», Малфой, — ответила я уже спокойнее. — Ты сошел с ума. И все это — безумие. — А затем: — Почему ты преследуешь меня?
Он застыл, прижав меня крепче. Некоторое время он молчал, и пока я ждала его ответа, вся моя злость сошла на нет. Осталось только приятное чувство комфорта — даже счастья — в его объятиях. Вскоре я и забыла, на что злилась. Я думала только о том, как было бы хорошо продлить это мгновение: чувствовать сильный, мужественный аромат его шампуня и чистой кожи, слышать ритмичный стук его сердца за моей спиной, ощущать себя в полной безопасности в его руках.
«Так хорошо.
Мне нравится.
Еще хочу».
Наконец он тихо спросил:
— Гермиона, я выиграл?
Я напряглась.
Ах, да. Всё ещё игра. Всегда игра — соревнование, которое нужно выиграть. Никакой искренности.
Глаза подозрительно защипало, и я попыталась вырваться из его объятий, но он крепко держал меня.
— Я выиграл? — повторил он. — Ответь мне.
— Откуда мне знать? — взорвалась я, удивляясь своим слезам и стыдясь их. Почему я плачу? Это просто нелепо! Нет никаких причин плакать. Или, может, это слезы счастья? Но с чего бы мне плакать от счастья? Сейчас я не очень-то и счастлива. Совсем не счастлива. Если бы счастье можно было измерить каким-нибудь прибором, то я бы попросту сломала его своим «счастьем в минусе». Мое сердце будто переехал огромный грузовик, битком набитый тяжестями.