Пять попыток вспомнить правду
Шрифт:
— У меня есть новости, но они не очень хорошие. Тем не менее, раз я обязался сообщать вам обо всех важных находках, то слушайте. В одном из древних трактатов я нашёл описание довольно старого способа, который почти перестали применять при ранениях кантрада, хотя его и практиковали ранее. Выжигание. Использовали на небольших ранах, если ампутация невозможна. Пациент после этого оставался калекой, но… выживал. Иногда.
— Насколько глубокое выжигание? — бесстрастно уточнил Ирвен.
— Глубокое. А в твоём случае рядом позвоночник.
— А почему перестали использовать этот способ? — спросила я, чтобы не слушать гнетущую тишину.
— Вырезание гуманнее. В процессе выжигания половина пациентов умирала от болевого шока, поэтому от него отказались в пользу хирургических методов. Яд вступает в реакцию с огнём, болевые ощущения настолько мучительны, что никакие заклинания не спасают. Но мы и так знаем об этом эффекте яде кантрада. Боль такая, что пациенты приходят в сознание даже из глубокого сна.
— Значит, никакой надежды нет? — сухо спросил Ирвен.
У меня на глаза навернулись слёзы. Я в очередной раз закусила губу, чтобы не разреветься, и почувствовала солоноватый привкус крови во рту.
— Я работаю вместе с группой имперских исследователей, ты знаешь, что они годами бьются над этой проблемой. Пока никаких прорывов нет. В тех направлениях, в которых копаю я, тоже глухо. Благодаря Гвен у меня достаточно много времени на поиски, так что кто знает? Может, нам ещё повезёт.
Ох, лучше бы он этого не говорил. Ирвен сжал кулаки и отвернулся к окну, где медленно темнело небо.
— Сколько мне осталось? — сухо спросил он.
— Судя по состоянию глаз, около недели, плюс-минус день.
— До пятнадцатого эбреля я не дотяну?
— Боюсь, что нет.
— Хорошо. Спасибо за предупреждение. Видимо, пора сообщать родным, — задумчиво проговорил Ирвен. — Гвен, когда съедутся мои родственники, тебе может прийтись нелегко. Они наверняка не оставят тебя в покое и станут упрекать или поддевать.
— Ничего страшного, я понимаю.
Мы помолчали. А что тут скажешь?
— Пожалуй, для начала я вызову Кеммера. Думаю, ему найдут замену в авиачасти. А дальше уже он сообщит остальным.
— Десар всё ещё на миссии в Эстрене? — спросил целитель, откидывая со лба прядь светлой чёлки.
Его тёмно-синие, почти чёрные глаза смотрели на друга с затаённой виной, и никакого веселья в них не осталось.
— Да, и я не буду его оттуда срывать, — твёрдо решил Ирвен. — Помочь он всё равно ничем не сможет, а брат слишком долго шёл к своей цели, чтобы вся его миссия разрушилась из-за моего ранения. Я оставлю ему письмо.
— Возможно, он хотел бы попрощаться… — ответил Ячер.
— Не надо. Когда представляю все эти прощания, мне начинает казаться, что лучше бы этот драконий кантрад прикончил
— Извини, — выдавила я, вскочила с места и выбежала из кабинета, потому что слёзы уже душили.
Я ненавидела своё бессилие, ненавидела черноту, заливающую глаза Ирвена и ещё сильнее ненавидела время — оно забирало у нас надежду, и это было настолько невыносимо, что я едва находила в себе силы подниматься с постели по вечерам.
А ведь я едва знала Ирвена. Каково будет его родным и близким?
Позади меня раздались тяжёлые шаги, и я почувствовала себя ещё хуже. Ирвен нагнал меня у лестницы на чердак, а потом неожиданно обнял. А я разревелась, уткнувшись в его плечо.
— Прости. Прости… я не знаю, как сдержаться… — всхлипывая, прорыдала я.
Он промолчал.
Только продолжил держать в объятиях, и мне было безумно стыдно за то, что это он утешает меня, хотя всё должно быть наоборот.
— Гвен, ты выйдешь за меня? — наконец проговорил он.
— Что? — я подняла на него заплаканное лицо. — Не говори глупости.
— Это не глупости. Я перепишу все активы на братьев, оставлю тебе немного денег, куплю жильё, если нужно. Бреура ты, кажется, не особо любишь, ведь так? — спросил он, глядя куда-то в пространство поверх моей головы, а я кивнула. — Когда проклятие с тебя будет снято, ты быстро выйдешь замуж. Редкая красавица из благородной семьи, с сильным даром. Через пару лет ты обо мне даже не вспомнишь.
— Но ты же не хотел…
— Я не люблю, когда мне выкручивают руки и ставят условия. Но я же понимаю, что так будет лучше для тебя. Я не хотел жениться по договору, но хочу жениться на тебе. Я же вижу, что ты искренна со мной.
Эти слова ранили ещё сильнее. Я не была с ним искренна и не знала, что в моём поведении продиктовано моими желаниями, а что — приказом Бреура нравиться Ирвену. Я бы рассказала всю правду, но не могла.
— Я подумаю. Я не хочу получать выгоду от твоей смерти, — тихо призналась ему. — Это отвратительное ощущение.
— Глупости. Я буду рад, что смог сделать для тебя что-то хорошее. Я же вижу, как ты стараешься, Гвен. По-настоящему стараешься.
Я снова закусила уже истерзанную губу. Как же я ненавидела «брата» за то, что он со мной сделал! Его приказ отравлял меня изнутри настолько, что я перестала доверять себе.
Ирвен вытер мокрые дорожки с моих щёк и наклонился так, будто хотел поцеловать, но в последний момент остановился. Дал мне выбор. Позволил самой решать, хочу я этого поцелуя или нет. От этого сердце болезненно сжалось в груди и, кажется, перестало биться. Я чуть-чуть приподнялась на цыпочки и коснулась губами горячих губ Ирвена. Прижалась к нему всем телом и бережно обняла, чтобы не потревожить рану. Он ответил с такой жадностью и страстью, что у меня закружилась голова.