Пять поросят

Кристи Агата

Блейк сказал:

– Это не имеет никакого смысла, – и умолк, ибо дверь снова открылась, и слуга объявил, что прибыла леди Диттишем.

Эльза Диттишем вошла с присущей ей надменностью и бесцеремонностью. Слегка улыбнулась Мередиту, внимательно и холодно посмотрела на Анджелу и Филиппа, села на стул около окна, на некотором расстоянии от остальных, расстегнула дорогую, светлого меха пелерину и отбросила ее назад. Окинув взглядом комнату, она на миг остановила взор на Карле, которая также посмотрела на нее – раздумчиво, изучающе и осуждающе. На ее молодом, серьезном лице не было враждебности – лишь любопытство.

Эльза сказала:

– Извините за опоздание, мсье Пуаро.

– Вы очень любезны, что пришли, мадам.

Сесили Уильямс тихонько фыркнула. Эльза встретила спрятанную в ее глазах неприязнь с абсолютным безразличием.

Она сказала:

– Вас я не узнала бы, Анджела. Сколько с тех пор прошло?.. Шестнадцать лет…

Эркюль Пуаро воспользовался упоминанием:

– Да, прошло шестнадцать лет с тех пор, как произошли

события, о которых мы говорили. Но позвольте мне прежде всего объяснить вам, для чего мы здесь собрались.

В нескольких словах он коротко изложил, в чем состояла просьба Карлы и почему он принял ее поручение.

– Я принял это поручение, чтобы восстановить истину.

Карла Лемаршан сидела в большом кресле и плохо слышала Пуаро – слова словно плыли издалека. Прикрыв глаза рукой, она незаметно изучала лица пяти присутствующих. Кто-то из этой пятерки совершил убийство. Кто? Экзотическая Эльза?.. Филипп с налитым кровью лицом?.. Милый, симпатичный Мередит Блейк? Педантичная гувернантка?.. Спокойная и способная Анджела Уоррен?.. Могла ли она представить одного из них убийцей? Вероятно… Но… Можно себе представить Филиппа Блейка, который в порыве гнева задушил жену… Мередита Блейка, который угрожает преступнику револьвером и случайно стреляет… Можно также представить Анджелу Уоррен, которая стреляет из револьвера, но умышленно. И не ради себя, а если бы, например, экспедиции угрожала опасность! И Эльзу – в каком-то фантастическом замке, на диване в восточных шелках, которая приказывает: «Сбросьте негодяя с башни!» Но даже в самой дикой фантасмагории она не могла представить в роли убийцы хрупкую мисс Уильямс. «Вы когда-нибудь убили кого-либо, мисс Уильямс?..» – «Занимайся арифметикой, Карла, и не задавай глупых вопросов. Убить кого-нибудь – это слишком плохой поступок». Карла подумала: «Кажется, я больна. Надо бросить эти мысли. Лучше, глупышка, послушай того человека, который говорит».

Эркюль Пуаро продолжал:

– …Такова была моя миссия: дать, как говорится, задний ход и вернуться в прошлое, чтобы раскрыть, как все произошло в действительности.

Филипп Блейк прервал его:

– Мы все знаем, что произошло. Иное толкование событий – злостный обман. Да, обман! Брать деньги у девушки для того, чтобы утвердить ложь…

Пуаро не позволил себе обидеться.

– Вы говорите: «Мы все знаем, что произошло…» Говорите, однако, не думая. Приемлемая версия каких-то поступков совсем необязательно служит доказательством истины. Если судить поверхностно, вам, например, мистер Блейк, не нравилась Кэролайн Крейл. Это ваша личная версия. Но любой человек с небольшими психологическими способностями без труда догадается, что правда здесь прямо противоположна. Вас всегда тянуло к Кэролайн Крейл. Противясь этому увлечению, вы пытались его изгнать, непрерывно напоминая себе о ее недостатках и повторяя все время, что она вам не нравится. Точно так же мистер Мередит Блейк испытывал преданность по отношению к Кэролайн Крейл, и это продолжалось столько лет, что превратилось для него в привычку. Рассказывая о трагедии, он описывает свое возмущение поведением Эмиаса Крейла. Но легко убедиться, что эта преданность стерлась, и молодая, красивая Эльза Гриер стала той, кто занимает теперь его разум и мысли.

Мередит что-то проворчал, но Пуаро продолжал:

– Я привожу эти моменты просто как иллюстрацию, хотя все они имели значение для тех событий. Итак, я начинаю свое путешествие в прошлое, чтобы узнать все возможное о трагедии. Я расскажу вам, как я к этому подошел. Я беседовал с защитником Кэролайн Крейл, с молодым прокурором, со старым адвокатом семьи Крейл, который близко знал всех ее членов, затем с административным секретарем фирмы, который присутствовал на процессе, с инспектором полиции, которому было поручено следствие, и я, наконец, встретился с пятью очевидцами. Из всего этого складывается картина, сложная картина, комплексный портрет женщины. И я узнал следующее: Кэролайн Крейл ни разу не протестовала, не заявляла, что она не виновна (кроме одного раза, когда она это утверждала в письме, адресованном дочери); на скамье подсудимых Кэролайн не проявляла никакого страха, по сути, почти никакого интереса и занимала все время вполне пассивную позицию; в тюрьме была она спокойна и уравновешенна; в письме к своей сестре Анджеле – сразу же после вынесения приговора – она писала, что спокойно встречает судьбу, которая ей выпала. И по мнению всех, с кем я беседовал (за одним исключением, особенно важным!), Кэролайн виновна.

Филипп Блейк кивнул головой.

– Конечно, виновна.

Эркюль Пуаро не обратил на него внимания.

– Но моя роль состоит вовсе не в том, чтобы принимать приговор других. Я должен был изучить показания сам. Изучить факты и убедиться, что они правдоподобны – с психологической точки зрения. Для этого я внимательно исследовал полицейское досье; мне также удалось получить в письменной форме описание трагедии от пяти свидетелей. Эти рассказы весьма ценны, поскольку содержат некоторые сведения, которых не может быть в полицейских досье. А именно: определенные разговоры и столкновения, которые, с точки зрения полиции, не имели связи с этим делом; личные соображения очевидцев о том, что думала и что чувствовала Кэролайн Крейл (подобные показания не рассматриваются законом); некоторые факты, умышленно скрытые от полиции… Я получил возможность изучить это дело своим собственным методом. Казалось, не существует никакого сомнения: у Кэролайн

Крейл было достаточно мотивов для преступления. Она любила своего мужа. Он перед всеми признал, что имеет намерение уйти от нее к другой женщине, а она сама признавала, что она ревнива. Перейдем от мотивов к средствам: пустой флакон из-под духов, в котором обнаружена цикута, был найден в одном из ящиков в ее комнате. На флаконе отпечатки пальцев только Кэролайн Крейл. Во время допросов полиции она созналась, что взяла цикуту там, где мы находимся сейчас. На бутылке из-под цикуты также были отпечатки ее пальцев. Я попросил мистера Мередита Блейка внести ясность в очередность, с какой шесть человек покидали комнату в тот день, поскольку мне казалось невозможным, чтобы кто-то из них мог взять яд в присутствии остальных… Выходили из комнаты в такой последовательности: Эльза Гриер, Мередит Блейк, Анджела Уоррен и Филипп Блейк, Эмиас Крейл и последней – Кэролайн Крейл. Кроме того, мистер Мередит Блейк стоял спиной к двери, ожидая, пока выйдет миссис Крейл, и, следовательно, не мог видеть, что она там делала. Таким образом, у нее была возможность взять цикуту. Я убедился, что она в самом деле ее взяла. Есть косвенные подтверждения этого факта. Мистер Мередит Блейк сказал мне несколько дней назад: «Я словно вижу себя возле этого раскрытого окна, словно вдыхаю запах жасмина». Но события происходили в сентябре! И жасмин, растущий возле этого окна, уже не мог цвести!.. Это обычный жасмин, который цветет в июне или в июле. А флакон из-под духов, найденный в ее комнате с остатками цикуты, был сначала наполнен духами «Жасмин». Считаю, таким образом, действительным фактом то, что миссис Крейл решила похитить цикуту и тайком опорожнила флакончик с духами, который был у нее в сумочке. Я проверил это в другой раз, когда попросил мистера Блейка закрыть глаза и попробовать припомнить очередность выхода гостей из комнаты. Духи «Жасмин» с моего носового платка немедленно активизировали его память. Все мы находимся под значительным влиянием запахов. Так вот, мы подошли к утру фатального дня. До этого времени в фактах нет противоречий: внезапное объявление мисс Гриер о намерении выйти замуж за мистера Крейла, подтверждение этого Эмиасом Крейлом и глубокая печаль Кэролайн Крейл… Все это основано на показаниях не одного свидетеля. В то утро между мужем и женой произошла сцена в библиотеке. Первое, что было услышано, – это исполненный гнева голос Кэролайн Крейл: «Ты и твои женщины!..» И потом Блейк слышал эти слова из холла, а мисс Гриер – с террасы. Затем она слышит продолжение: «Когда-нибудь я убью тебя!» Филипп слышит, как мистер Крейл требует от жены быть благоразумной и ее ответ: «Я не допущу, чтоб ты ушел к той женщине, я убью тебя!» Вскоре после того Эмиас Крейл выходит наружу и сердито приказывает Эльзе Гриер идти позировать. Она идет с ним. До сих пор нет ничего такого, что, с психологической точки зрения, казалось бы неправильным. Каждый вел себя так, как и следовало ожидать. Но сейчас мы подходим к некоторым обстоятельствам, которые не сходятся.

Пуаро перевел дыхание:

– Мередит Блейк замечает исчезновение цикуты, звонит своему брату, встречается с ним на пристани, и оба поднимаются в гору, мимо «сада-батареи», где Кэролайн Крейл советуется со своим мужем по поводу отъезда Анджелы в школу. Мне это кажется удивительным. Между мужем и женой произошла ужасная сцена, которая закончилась явной угрозой со стороны Кэролайн, и вот, несмотря на это, приблизительно через двадцать минут она приходит к нему и начинает обсуждать банальную домашнюю проблему…

Пуаро повернулся к Мередиту Блейку:

– В вашем изложении приведены некоторые слова, услышанные вами и будто бы принадлежавшие Крейлу. Это было: «Вопрос уже решен. Я соберу ее вещи». Так?

– Приблизительно так.

Пуаро обратился к Филиппу Блейку:

– А вы подтверждаете это?

Филипп Блейк нахмурился.

– Я запамятовал, но сейчас, когда вы напомнили, да… Что-то говорилось о том, чтобы собрать вещи.

– И говорил об этом мистер Крейл, а не миссис Крейл?

– Говорил Эмиас. Я слышал только, как Кэролайн сказала, что это слишком жестоко. Или что-то в этом роде… Как бы то ни было, какое это имеет значение? Все мы знаем, что Анджела должна была через день-два отправиться в школу.

Пуаро сказал:

– Вы не понимаете всей важности моего возражения. Зачем Эмиасу Крейлу заниматься вещами девочки? Ведь это абсурд! Была мисс Уильямс, была прислуга. Позаботиться о вещах Анджелы – чисто женское дело, а не мужское.

Филипп Блейк сказал раздраженно:

– Какое это имеет отношение к преступлению?

– Вы считаете, что не имеет? А для меня это было первым фактом, который поразил своей убедительностью. За ним сразу же нашелся второй. Миссис Крейл – женщина, находящаяся в отчаянии, с разбитым сердцем, которая только что угрожала мужу и которая, наверное, собиралась покончить жизнь самоубийством, теперь самым дружелюбным тоном предлагает принести мужу пиво.

Мередит Блейк прервал его:

– Это вовсе не удивительно. Ведь она же собиралась убить его. Так поступил бы каждый, чтоб сбить всех с толку.

– Вы полагаете? Допустим, она решила отравить мужа и даже достала яд. Внизу, в «саду-батарее», есть в запасе пиво. Не надо большого ума, чтобы влить цикуту в одну из бутылок, пользуясь отсутствием других лиц.

Мередит Блейк возразил:

– Она не могла этого сделать. Пиво мог выпить кто-то другой.

– Например, Эльза Гриер? Вы хотите убедить меня, что, приняв решение убить своего мужа, Кэролайн Крейл остановилась перед возможностью убить и свою соперницу?