Пять рассерженных мужей
Шрифт:
— Ванюша, давай уже на ты и можешь называть меня просто Микис, — сходу попросил Папикакис, из чего стало ясно: он тоже хочет брать быка за рога.
Едва подумала я так, как тут же обнаружилось, что совсем не ошиблась. Господин Папикакис выложил сумку на стол и с важностью сообщил присутствующим, что в ней пять миллионов. Услышав это, наши многоуважаемые мужья мгновенно утратили добросердечность и насторожились.
— Зачем? — строго спросил Евгений.
Господин Папикакис в нежной улыбке
— Хочу инвестировать в ваш бизнес.
Архангельский нервно хохотнул и поинтересовался:
— Так срочно?
— Да, — утвердительно кивнул Папикакис. — Уже взяты билеты на самолёт. Завтра мы должны быть в Афинах. Наклёвывается очень выгодное дельце, — и он заговорщически подмигнул Архангельскому.
— Та-аак, — сказал Евгений.
— Приехали, — сказал Тася.
— Мочало — начинай с начала, — сказал Даня.
— Опять двадцать пять, — сказал Пупс.
— Снова за рыбу гроши, — сказал Архангельский.
— Не понял, — удивился Папикакис. — Вы не рады? Завтра будете гулять по Афинам…
Евгений очень ненатурально заржал:
— Этому весьма мы рады, господин Мыкола, но вынуждены вас огорчить: мы уже получили один чемоданчик, и по чистому совпадению там точно такая сумма. Ровно пять лимонов.
И без всякого перехода Евгений пришёл в ярость, схватил Папикакиса за грудки, громогласно причислил его к сексуальным меньшинствам и потребовал:
— А ну, гад, признавайся, «Аист» тебе нужен?!
Тут надо отдать должное Папикакису — совсем неглупый мужчина. Мгновенно сообразил что к чему и, даже не пытаясь отлепиться от Евгения, согласился:
— Да. Да, мне нужен «Аист». Но вы не поняли, господа, я больше плачу. Пять миллионов, это всего лишь аванс. В Афинах вы получите ещё столько же.
Тут уж вспылил и Архангельский. С криком «ах ты, гнида!» бросился он отнимать Папикакиса у Евгения.
— Дай его мне! — вопил он. — Я сам! Сам ему морду набью!
— И я! — закричал Даня.
— И я! — вдохновился Пупс.
— И я! — загорелся Тася.
Всем! Всем сразу приспичило Папикакису морду бить. В результате началась свалка, и он один остался не у дел. Стоял сиротливо, смотрел как дерутся наши многоуважаемые мужья.
«Ах ты гнида! Что об нас подумал! За пять лимонов Родину ему должны продать!» — доносилось из мужской свалки. И бедного Папикакиса ещё и ещё, на все лады многовариантно причисляли к сексуальным меньшинствам, причём так громко, страстно и виртуозно, что уши закладывало.
Папикакис одиноко постоял-постоял, послушал-послушал, да и принялся куда-то звонить.
Достал мобильный, набрал номер и в этот момент зазвонил мой телефон. Мужья мгновенно насторожились, бросили драться и увидели чем занят господин Папикакис.
— Начинайте! Да! Сейчас же!
Дальнейшего видеть я не могла, потому что пожалела Тамарку — уж слишком надсаживалась она.
— Мама, ты невозможная! Сейчас же Женьку позови! Зови сейчас же Женьку! — вопила она.
Краем глаза я заметила подкатывающий к баньке джип, ещё один джип, на этот раз новенький «БМВ». Он лихо зарулил на поляну, дверцы распахнулись и…
Гоблины! Те самые гоблины, которые похищали Архангельского в день его свадьбы, выскочили, потрясая оружием. Я глянула на Мишеля:
— Ты знаешь их?
— Впервые вижу, — ответил он.
Я не стала рассказывать Мишелю, что именно эти гоблины когда-то угнали его «Альфа Ромео», да и времени не было, уж очень Тамарка лютовала.
— Мама, ты невозможная! — вопила она. — Сейчас же позови Евгения! Я должна с ним поговорить!
— Сама с ним поговорить должна, — сказала я и отключилась.
А гоблины окружили наших многоуважаемых мужей, демонстративно угрожая им пистолетами.
— Хватайте их и вяжите! — приказал Папикакис. — Только осторожно!
Гоблины застыли, видимо приноравливаясь сделать это половчей. Учитывая размеры моего Евгения и тем более Архангельского, у гоблинов уже возникали проблемы.
«А дальше будет хуже,» — подумала я, с удивлением не обнаруживая на полянке Карлуши.
Гоблины медленно шли на наших многоуважаемых мужей, мужья сбивались в кучу, уплотнялись, но было очевидно, что так долго продолжаться не может. Вот-вот наступит развязка.
«Какая?» — подумал я и в этот миг услышала голос Карлуши:
— Руки вверх!
И гоблины и Папикакис оглянулись и… подняли вверх руки. Они же не знали, что пулемёт, который был в руках у Левина, выведен из строя Мишелем. В мгновение ока наши многоуважаемые мужья разоружили гоблинов, связали и их и Папикакиса, бросили рядом с костром, отправили в багажник Женькиной «тойоты» ещё один чемоданчик с пятью миллионами и принялись решать как дальше быть.
— Оставим эту банду здесь, а сами поедем ко мне в Архангельск, — предложил Архангельский. — Там есть где до лучших времён схорониться.
— А жены? — хором закричали Даня, Тася, Пупс и Женька.
«Интересно, кого мой имеет ввиду?» — подумала я.
— Жёнам позвоним, все честно расскажем, они к нам позже приедут.
— Идёт! — решили мужья и только направились к машине, как на дороге снова показались горящие фары джипа.
— «Лендровер». Вован возвращается, — прошептала я и забегала пальцами по кнопкам телефона.
— Куда ты звонишь? — заинтересовался Мишель.
— Капитолине, подруге, — пояснила я.
Он удивился: