Пять рассерженных жён
Шрифт:
— Почему ты плачешь?
— А как мне не плакать? — воскликнула я, как тот зайчик из сказки про лубяную избушку. — Когда у других мужья как мужья, а мой полнейший истукан, которому все, ну буквально все по барабану.
Евгений окончательно растаял, даже погладил мою голову.
— Сонечка, ты тоже должна меня понять, — сказал он. — Ты, порой, ведёшь себя слишком вольно, а что касается этого Фрола Прокофьевича.
Тут голос Евгения вновь обрёл металл.
— Твой Фрол Прокофьевич вот как меня достал, — уже прогремел Евгений и провёл по горлу рукой. — Завалиться
«И уже не набьёшь,» — подумала я и хотела возразить своему пылкому Евгению, но он уже слишком завёлся и не желал меня слушать.
— Молчи! — прогремел он. — Как могу я верить хоть чему бы то ни было, связанному с ним, с этим негодяем? Слышал я, как он уламывал тебя! Ха! Он хотел тебе сделать приятно! Для этого есть я! Уж он-то должен был знать! И теперь мне сообщают, что он убит. Я всю ночь не спал, блин! Всю ночь сходил от ревности с ума, только об этом негодяе и думал, жалел что не набил ему рожу, а ты требуешь от меня сочувствия? Он убит? Кто убил эту скотину? С удовольствием пожму этому парню его честную руку!
Я схватилась за сердце, закатила глаза и простонала:
— Боже, Женя, что ты говоришь? Мы же христиане!
— Говорю, что думаю. Кто убил его?
Я и глазом моргнуть не успела, как выложила Евгению подчистую версию Зинаиды, хотя сама уже не верила ей абсолютно, но уж очень мне хотелось знать оценку моего умного Астрова. Теперь, когда он не духе и все в нем кипит, он не будет стесняться в выражениях, а что может быть приятней для женщины, чем услышать ядрёную критику в адрес своей сестры.
Я выложила версию Зинки-пензючки.
— Что за чушь? — выслушав, изумился Евгений. — Ты хочешь, чтобы я верил в этот маразм?
— Я не требую, а всего лишь рассказываю версию, которую сочинила Зинаида, — ответила я, млея от удовольствия в предвкушении того, как мой Евгений раскритикует эту версию в пух и прах.
Евгений минут пять смотрел на меня, а может и больше.
— Вы что, — спросил он, — спокойно сочиняли версии, пока мужик с ножом в груди на полу валялся?
Я потупилась, понимая, что это не очень хорошо.
— А если он был ещё жив? — строго спросил Евгений. — Такое бывает.
Я пожала плечами и ещё ниже опустила голову.
— А если ему требовалась ваша помощь?
— Он же не стонал, — промямлила я.
— А если он был без сознания?
Признаться, во мне заговорила совесть.
— Его все равно похитили, — в качестве слабого оправдания сказала я и оптимистично предположила: — Может они увидят, что он ещё не совсем умер и окажут ему помощь…
— Обязательно, — заверил Евгений, — думаю, уже добили, если этого плейбоя угораздило выжить. Но это не моя забота. Это к тому, у кого больше сочувствия и сострадания. А что касается измышлений Зинаиды, видимо ей было выгодно это придумывать.
Я сделала вид, что опешила и, наивно хлопая ресницами, спросила:
— Ты о чем?
Евгений изумился:
— Как это о чем? Неужели ты поверила в то, что нормальный здоровый мужик, а тем более киллер, будет залезать в квартиру к своей
«Боже мой, как это умно! — поразилась я. — И главное, очевидно! А ведь он-то не знает про тех двух женщин. А я-то дура сразу поверила. Жаль, что не слышит его Зинаида.»
— Ещё труднее предположить, — продолжил Евгений, — что этот киллер оказался такой тупой, что залез в квартиру с кандачка. Ха, это ж додуматься надо, — рассмеялся он. — Киллер залез убивать, а там день рождения и все жены собрались! Это что, цирк? Даже для цирка слишком приторно.
«Правда! Все правда! — с гордостью за своего будущего мужа подумала я. — Как он у меня умен!»
— Ну ладно, допустим залез киллер, — тем временем продолжал Евгений. — Видит — бабы, ну и перенёс бы убийство на другой день, нет же надо обязательно на глазах у всех грохнуть, а потом сидеть и прятаться. А вдруг вы не оказались бы такими дурами? Вдруг сразу вызвали бы милицию? Где бы он был сейчас, этот кретин? Нет, Соня, поведение совершенно не мужское и удивительно как ты могла на такую лажу клюнуть, — заключил Евгений.
После этого я готова была верить буквально всему, чтобы он мне тут ни сказал.
— А как, Женя, как на самом деле все было? — задыхаясь от нетерпения, спросила я.
— Как? А фиг его знает. Думаю, грохнул кто-то из жён. Дал по башке чем-то увесистым, тот брык, а тут можно и ножик между рёбер пихнуть, а потом отправиться спокойненько пить чай к остальным таким же наивным, как ты.
Боже, как я обрадовалась! Как обрадовалась! Загордилась даже!
— Женька! — закричала я. — Я-то не наивная! Я-то предположила все точь в точь как сказал только что ты! А Зинка меня с панталыку сбила.
— Вот эта Зинка Фрола твоего и пришила, — небрежно бросил Евгений.
Но я же теперь верила каждому его слову. Он бросил, а я вцепилась, да как закричу:
— Женька, давай говори зачем она это сделала? Раз ты такой умный, давай говори.
Назвать мужчину умным, все равно, что произвести его в генералы. Мой Евгений сразу вытянулся, заважничал, дымком от сигареты затянулся.
— А что, скажу, только знать надо, что там на самом деле происходило.
Ну, я сдуру все ему и выложила, как мы с Фролом Прокофьевичем жён дурили, как он про свою женитьбу на мне им сообщил, какой после этого был скандал и чем это все закончилось. Потом рассказала про показания свидетеля — соседа Фрола Прокофьевича.
Евгений слушал внимательно, курил, пыхая дымом, а потом, сузив глаза, и говорит:
— А что это они так быстро вам поверили? Вы что, повод им давали?
«Опять двадцать пять! — разозлилась я. — Ну сколько можно?!»
— Женя, — вскипая сказала я, — повода мы не давали, но жены поверили, потому что шляпа. Фрол Прокофьевич подарил мне дорогую шляпу, их это убедило. Видимо он был не дурак и хорошо все продумал. Уж он-то знал своих жён.
Когда я начинаю злиться, мой Евгений обычно успокаивается. Уж не знаю, чем это можно объяснить и можно ли, но пользуюсь я этим регулярно для его же блага.