Пять рассерженных жён
Шрифт:
— Ладно, — махнув рукой, сказал он, — фиг с ним, с Фролом, давай разбираться в ситуации.
И мы начали разбираться. И так и этак прикидывали, в итоге Евгений сказал:
— Насчёт того, что тебе грозит опасность, думаю, это полная лажа. Голову могу дать на отсечение, что версия с посторонним человеком, пробравшимся в квартиру — ерунда. Зачем это придумала Зинаида? Может хотела, чтобы ты отпустила её домой и не хотела связываться с милицией.
— Почему?
— Ну, мало ли. Она занимается наукой, а тут такое дело. А может и по другой причине. Мне кажется такая, запросто убить могла. К тому же она высокая, а тебе сказали,
— Но они же обе вошли обратно в подъезд, — напомнила я.
— Да, вошли, но одна из них могла позже выйти, и этого мог не увидеть сосед.
— Черт, высокие мы все, кроме Полины.
— Не знаю, почему, но мне кажется, что скорее всех убить могла Татьяна.
— А мне кажется из этих некудышних бабёнок убить могли все, исключая мою Тамарку.
Евгений с улыбкой загадочно посмотрел на меня и изрёк:
— Я бы и Тамарку не исключал.
— Ну что ты!
Я, как верная подруга, согласиться с этим не захотела, но слова его мне понравились.
Однако, теперь у меня появилась уверенность, что обвели меня на этом дне рождения вокруг пальца.
И, главное, кто обвёл?
Какая-то зачумлённая Зинаида с этими своими тараканами.
И все с радостью ей поверили. Подумаешь, учёная. Да ничем она меня не ученей!
У меня даже побольше этих степеней!
Работать я действительно никогда не любила, потому и не работала, но уж учиться-то я училась.
Да ещё как!
Предостаточно!
«И зря, — я подумала, — Евгений наделяет этих жён таким миролюбием. Зря он думает, что мне ничего не грозит. Это он их плохо знает. Что там — знает? Он не знает их совсем. Такие запросто уберут меня как свидетеля, но ничего. Я их выведу на чистую воду.»
Я решила, что начинать надо с причины. Ведь не просто так грохнули они своего муженька. Ведь есть же у них причина.
«Они» не потому, что я окончательно предполагала их артельное участие, а потому, что точно не могла указать ни на кого. Во всяком случае до того, пока не узнаю причину.
Я вспомнила, что Тамарка и Татьяна говорили что-то про акции. Вот с этих акций и решила я начать. На следующий же день позвонила Тамарке, но она, как назло, не могла со мной говорить. Слишком занята. Тогда я позвонила Изабелле.
— Приезжай, — сказала она. — Кое-что обсудим.
Я надела леопардовый костюм, замотала свой «фарш» платком, сунула на нос очки и поехала.
Поехала без шляпы, потому что шляпа (о, горе!) пострадала в потасовке.
Глава 14
Я поехала к Изабелле.
Так уж получилось, что я знала о её маленькой слабости: наша красотка обожала бисквитные пирожные, но с большими опасениями позволяла себе это удовольствие.
К Изабелле я ехала на такси и когда уже почти подъезжала к её улице, вдруг вспомнила, что вчера на дне рождения была неприятно поражена — так изумительно восстановилась её, ещё недавно расплывшаяся фигура. Думаю, Изабелла питается только жиросжигатеями.
«Сделаю-ка ей диверсию,» — подумала я и попросила
С громадным нетерпением ворвалась я в магазин, подбежала к продавщице и воскликнула:
— Мне штук двадцать бисквитных самых калорийных для подруги!
Продавщица мигом меня поняла и дала то, что требовалось.
Очень довольная, я отправилась к Изабелле, бережно прижимая к груди пластиковый пакет с бисквитными пирожными, словно это какая-то драгоценность.
Надо сказать, я впервые была у Изабеллы, но без труда отыскала дом и подъезд. Я уже собиралась войти в лифт, но меня остановил культурный молодой человек очень приятной наружности. Этакий пай-мальчик — в руке футляр, а в нем то ли альт то ли скрипочка, и ещё пакет в другой руке. Довольно тяжёлый пакет, судя по всему.
— Простите, — он мне говорит. — Вы не поможете открыть этот ящик?
И он показал на один из почтовых ящиков. Ящик как ящик, таких тьма на любой стене в каждом подъезде.
— Охотно, — сказала я, — при условии, что вы подержите мой пакет.
— Ну, конечно, — любезно согласился он.
Я отдала ему пакет, (бедняга принял его чуть ли не в зубы) он дал мне ключик, я открыла ящик, достала из него газеты, ещё газеты, какие-то письма и журналы…
О! Какие это были журналы! Я так и обомлела. Журналы мод. Мне тут же захотелось бросить все и изучить их от корки до корки, не сходя с места. Я за малым так не поступила, намертво забыв и про мальчика со скрипочкой и даже про Изабеллу, но позади меня раздалось смущённое покашливание.
Я оглянулась. Ну да, мальчик со скрипочкой, притопывая от нетерпения, знаками мне показывал, что ужасно спешит и хотел бы получить свою почту.
Нехотя я отдала его газеты и журналы, взяла свой пакет и вошла в лифт. Уже собралась нажимать на кнопку, но вдруг услышала приятный мужской голос:
— Простите, захватите меня.
Парень был так хорош, что я не удержалась и захватила.
Когда двери закрылись и лифт пошёл вверх, парень потянул на себя мой пакет и сказал:
— Давайте я вам помогу, вы так были любезны.
— Спасибо, он не тяжёлый, — сказала я.
Но парень пакет уже отобрал и при этом так странно смотрел на меня, что я смутилась («фарш» и фингалы очень тому способствовали), отвернулась и пробормотала:
— Вы что, гипнотизируете меня?
— Нет, любуюсь, это потому, что вы очень красивая, — сказал он.
У меня был шок. Приятный шок.
Вот она я! Даже с «фаршем» и фингалами не утратила способности восхищать мужчин.
Захотелось ответить этому милому молодому человеку. Что-нибудь тоже лестное и приятное, но лифт очень невовремя остановился. Это был этаж Изабеллы. Парень с поклоном протянул мне кулёк, мы обменялись тоскливыми взглядами, лифт пошёл вверх, а я пошла к Изабелле.
Я сделала всего несколько шагов, как услышала за своей спиной уже женский голос, пожалуй, даже старушечий.
— Простите!
Оглянулась, это действительно была старушка. Этакий божий одуванчик.
— Простите, — сказала она.
— Вам нужно что-то достать или подержать? — спросила я.
— Нет, всего лишь хочу знать который час, — с улыбкой ответила старушка.
Она повернула мою руку, и сама посмотрела на мои часы, потом сказала «спасибо» и пошла к лифту. В этот момент распахнулась дверь Изабеллы, и она сама показалась на пороге.