Пять рассерженных жён
Шрифт:
— Да зачем? — в один голос закричали жены.
— Я же свидетель, — не без гордости ответила я и тут же свою мысль пояснила, не рассчитывая на их сообразительность. — Все слишком запутано. По моим предположениям, каждая из вас может быть убийцей.
— И даже я? — наивно изумилась Изабелла, складывая губки гузкой и показывая какая она лапочка.
— Ты особенно, — разочаровала я её. — Отличилась. Сначала предложила всем закатать труп Фрысика в ковёр и закопать на его же даче, после чего разделить имущество. Кстати, ход очень хитрый и умный. Пойди они все на это,
Все ахнули, а я продолжила:
— Удивляюсь, почему ты передумала. Видимо, посоветовалась с кем-то по телефону, и было решено, что соучастники не слишком надёжны, и будет верней если труп исчезнет вообще, как вроде его и не было. А потом ты замыла пятна крови.
Жены шарахнулись от Изабеллы и беспомощно посмотрели на меня.
— Но это не все, — сказала я. — Есть и другие варианты. Татьяна например. Она больше всех уцепилась за мысль закатать в ковёр Фрысика. И больше всех боялась милиции. А, зная язык Изабеллы, ей всего лишь надо было подождать, пока та ляпнет эту глупость про закатывание Фрысика в ковёр. Что касается пятен, тут Изабелла просто её опередила.
Все с ужасом уставились на Татьяну.
— Не все понятно и с Полиной, — продолжила я. — Она подозрительно долго относила нож, который мы отняли у Зинаиды. За это время нож можно было спрятать у стен Кремля. Думаю, именно тогда Полина помогала сообщникам избавляться от трупа.
Теперь взоры жён обратились к Полине. Бедняжка задрожала и покраснела. Она тут же вывернула свои кармана, приговаривая: «Вот! Вот!»
На стол легли драгоценности покойной матушки Фрола Прокофьевича.
— Он все равно обещал подарить их мне, — стыдливо мямлила Полина.
Жены обомлели от такой беспрецедентной наглости. Они даже нужных слов не нашли. Пользуясь этим, я продолжила.
— Есть вопросы и к Зинаиде. Её поведение мне вообще кажется самым странным. Что это она все хватается за нож? Это же противно её логике.
Все дружно уставились на Зинаиду.
— А правда, — воскликнула Изабелла. — Что это ты вдруг взяла моду хвататься за нож? Раньше у тебя такой моды не было.
— Думаю, это отвлекающий манёвр, — просветила всех я. — Чтобы Зинку никто не заподозрил. Это классика. Следуя логике, тот, кто намерен воспользоваться ножом, прилюдно за этот нож хвататься не стал бы, чтобы не привлекать к себе внимание. Именно поэтому тот, кто схватился за этот нож, автоматически выбывает из числа подозреваемых.
— И это все, что у тебя есть против меня? — нахально спросила Зинаида.
— Нет, не все, — ответила я, не собираясь раскрывать свои карты. — Пока сюда не приедет милиция, я больше и слова не скажу. Я не хочу подвергать свою жизнь опасности. Кто бы ни был из вас убийца, он больше всех боится меня, потому что я единственная вне подозрений, следовательно независима и управлять мною невозможно. Значит меня нужно убить. Просто удивительно, как ещё не прирезали меня под шумок. Но больше рисковать своей жизнью я не хочу. Чем я опасна преступнику?
— Чем? — это жены, они опять ничего не поняли.
— Да тем, что я могу заявить в милицию.
— А Тамарка! — внезапно завопила Татьяна. — Почему ты ничего не сказала про Тамарку?!
— Тамарка погрязла в грехах по уши, — заявила я, — но здесь она вне подозрений.
— Спасибо! Ты настоящий друг! — обрадовалась Тамарка, звучно целуя меня в «фарш».
Я взвыла от боли.
— Это тебе за доску, — добавила она.
Все остались довольны.
И тут Зинаида вдруг явила свою логику.
— А почему это обязательно надо думать, что убийца среди нас? — спросила она. — Имей мы такую способность, зачем было бы разводиться с Фролом, когда достаточно просто убивать всех его любовниц.
— Что ты хочешь сказать? — удивились жены. — Не юли. Говори прямо.
— Хочу сказать, что раз подозрения распределились между нами с такой равномерностью, то в них уже нет и смысла. Это то же, что ничего. Следовательно надо искать новую версию. И такая у меня есть.
— Срочно говори! — закричал жены.
Зинаида сделала жест, мол потерпите секунду, и буквой зю изогнулась над конфоркой. Жены с непередаваемым любопытством уставились на её тощий зад, не имея к этому заду ни малейшего интереса. Их любопытство, конечно же, было адресовано самой Зинаиде, а никак не её заду, но поскольку Зинаида исчезла из поля зрения…
Наконец Зинаида прикурила и, страшно клубя дымом, начала.
— Фрола убил посторонний мужчина, — тоном, не терпящим возражений, сказала она. — Этот же мужчина и вынес труп. Конечно, он был крупнее Фрола, но разве не бывает таких? Вот мой нынешний муж, к примеру, запросто мог бы Фрола убить и без всякого труда вынести его из квартиры. Когда бы он знал, что я здесь и не был бы так труслив…
— Ты что, хочешь сказать, что Фроку убил твой муж? — изумилась Татьяна.
— Ни в коем случае, — возразила Зинаида. — Мой муж безобиден, как таракан. Он пугается даже своей тени. По этой причине я меньше вас боюсь милиции. Всего лишь хочу сказать, что убийца нам не известен. Но Фрола он прекрасно знал и был с ним в контакте. Наверняка у него были причины грохнуть Фрола, но нам они тоже неизвестны.
— Но как он проник в квартиру? — удивилась я. — На окнах решётки, а дверь на задвижке, открыть которую невозможно снаружи.
Зинаида победоносно уставилась на нас, подняла вверх указательный палец и сказала:
— О!
Мы принялись гипнотизировать её палец.
— Преступник проник значительно раньше, — торжествуя продолжила Зинаида, — когда дверь была ещё закрыта на ключ.
Все смотрели на неё уже с уважением. Все, кроме моей Тамарки.
— Он что же, не мог выбрать менее людного места? — съязвила Тамарка, которая уже страдала от того, что столь удачная мысль пришла всего лишь в Зинаидину голову, а не в мою, то есть не в голову её легендарной подруги.