Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки
Шрифт:
Частые совещания на высшем уровне были слишком рискованными для Джиганте. «Я потратил много времени на это безумное действо и не хочу, чтобы меня поймали на этих встречах, засекли или прослушивали», — процитировал его Гравано.
Стратегия Чина оказалась более успешной, чем он предполагал. Он и не подозревал, что его шарада безумия обманула многочисленных следователей ФБР, штата и города. Они считали Винсента Чина Джиганте комичным мафиози. Одни сомневались в его психическом состоянии, другие считали, что он действительно сумасшедший. Никто не признавал, какой властью в семье Дженовезе на самом деле обладал странный человек с Салливан-стрит.
47.
Медленно скользя, машина остановилась перед группой мужчин, беседующих на тротуаре у витрины магазина. Два агента ФБР с приколотыми к курткам значками сидели в передней части машины. Внезапно разговоры прекратились, и взгляды людей на тротуаре обратились к пассажиру, сидевшему сзади. Его лицо было скрыто бумажным пакетом с прорезями для глаз, и он указывал на людей на тротуаре. Пока он шептал, оба агента делали заметки. Через мгновение группа людей в тревоге разбежалась в разные стороны, крича друг другу: «Они поймали крысу».
Слишком заметное появление ФБР и человека в грубой маске на Салливан-стрит в Гринвич-Виллидж ознаменовало собой психологический этап в расследовании семьи Дженовезе. Шел 1982 год, и обновленный отдел Дженовезе Бюро пробовал новые тактические приемы, чтобы начать плодотворную кампанию по борьбе с этой сомнительной бандой. Недавно назначенный начальником отдела Дональд Скотт Ричардс обнаружил, что подразделение находится в плохой форме. «У нас скудные разведданные, моральный дух подорван, и мы не продвигаемся ни на одно приличное расследование», — хмуро признался себе Ричардс.
Одно из пяти подразделений, созданных в 1980 году для борьбы с каждой из нью-йоркских группировок Козы Ностра, за первые два года своей работы не смогло накопать обвинительных улик ни против одного из значимых бойцов Дженовезе, ни искоренить крупный семейный рэкет. Бюро исходило из того, что Фил Бенни Сквинт Ломбардо с ослабленным здоровьем уехал на пенсию во Флориду, оставив семью на попечение нового босса, Энтони Салерно. Как предполагаемый крестный отец, Толстый Тони был главной целью отдела, и его штаб-квартира в Восточном Гарлеме, в социальном клубе «Пальм-Бойз», находилась под пристальным наблюдением. Но пока против него не было заведено ни одного громкого дела.
Расширив круг целей, Ричардс решил сфокусироваться на «Дженовезе» в центре города, в частности на тусовке под названием «Ассоциация гражданских улучшений Треугольника». Клуб находился на Салливан-стрит, между Западной Третьей и Бликер-стрит, через дорогу от многоквартирного дома, где жила мать Винсента Джиганте и где он часто останавливался. Triangle» представлял собой тускло освещенную лачугу, заставленную потертыми стульями и столами, а на небольшой барной стойке стояла машина для приготовления эспрессо. Там Джиганте проводил большую часть дня. Белая липкая субстанция, намазанная на стеклянное окно клуба, закрывала вид на интерьер с тротуара. Внутри на стенах висели таблички с надписями: «Крутые парни не визжат», «Не разговаривайте. Это место прослушивается» и «Враг слушает».
Хотя ФБР не было уверено, что Джиганте страдает психическими расстройствами, официальные лица были уверены, что в чине Дженовезе он сохранил, по крайней мере, звание капо и возглавлял банду. Была и еще одна причина для того, чтобы обратить внимание на «Треугольник». Там раз в неделю собирался другой признанный капо Дженовезе в центре города, Мэтью Ианниелло. Его психическое состояние не вызывало сомнений. Он был более известен как «Лошадь Мэтти», гангстер, присутствовавший в ресторане своего брата, Umberto's Clam House,
Агент Ричардс посчитал, что раз два капо используют «Треугольник» в качестве убежища, то это самое подходящее место для наблюдения. С наблюдательного пункта в квартире напротив клуба фэбээровцы видели, как Джиганте разговаривал с солдатами, когда те прогуливались с ним по Салливан-стрит. Министерство юстиции наложило вето на запрос Ричардса о предоставлении параболических микрофонов дальнего радиуса действия для подслушивания разговоров Джиганте на тротуаре. Правительственные юристы предупредили, что собранные таким образом доказательства, скорее всего, будут признаны неприемлемыми; параболическое оборудование вторгается в разговоры прохожих и не ограничивается конкретными подозреваемыми и конкретным местом.
Далее Ричардс разместил миниатюрные подслушивающие устройства в зеркалах заднего вида автомобилей бюро, припаркованных на Салливан-стрит. Если Джиганте останавливался поговорить возле одной из таких машин, агенты на наблюдательном пункте могли активировать микрофон с помощью пульта дистанционного управления. Техники возились с устройствами в течение месяца, но отказались от них после того, как не смогли уловить ни одного разговора Чина.
Прослушивание «Треугольника» было отвергнуто как бесперспективное предприятие. В маленькой комнате, часто переполненной, было так шумно, что голоса были бы неразличимы и не годились в качестве улик. По скудным сведениям ФБР, Джиганте, когда разговаривал в клубе, шептал на ухо слушателю. «Там слишком много парней разговаривают одновременно, чтобы жучок мог представлять какую-то ценность», — решил Ричардс. Он хотел найти более тихие места, где Джиганте и Ианниелло чувствовали бы себя в большей безопасности и где микрофоны и телефонные прослушки были бы более продуктивными. (ФБР не знало, что в качестве меры предосторожности Джиганте раз в месяц проверял клуб на предмет обнаружения электронного шпионажа).
Применяя «психологическую войну», Ричардс надеялся, что Джиганте и Ианниелло станут опасаться использовать клуб «Треугольник» и приведут агентов в свои частные убежища. «Мы хотим вытеснить их оттуда», — призывал он свой отряд. По приказу Ричардса агенты открыто расположились в ресторане прямо напротив клуба, и их можно было видеть фотографирующими всех входящих и выходящих. Периодически агенты патрулировали Салливан-стрит, записывая номера всех машин, припаркованных возле клуба. Особой мистификацией было представление агента в маске бумажного пакета, выдающего себя за информатора. «Нет никаких сомнений, что они думают, будто у нас есть крыса-стукачка, которая их нащупывает», — радовался Ричардс.
Навязчивая слежка, очевидно, не беспокоила Джиганте, который продолжал заходить в клуб чаще всего после обеда. Агенты полагали, что он обычно обсуждал важные дела мафии по ночам, когда за ним было сложнее следить в районе Саут-Виллидж вблизи Салливан-стрит и в близлежащем Сохо. Иногда он заходил в рестораны il Bocconcino на Хьюстон-стрит и Ruggiero's на Гранд-стрит, расположенные по соседству. Прогулки и встречи в ресторанах в основном ограничивались крошечным кружком доверенных, давних лейтенантов: Доминик «Тихий Дом» Чирилло, мягко говорящий гангстер из Бронкса; Венеро «Бенни Эггс» Мангано, получивший свое прозвище из-за того, что его мать держала магазин яиц; и Доминик «Лысый Дом» Кантерино, чьи волосы поредели в раннем возрасте, и который часто возил Джиганте. Мангано и Кантерино были старыми друзьями Джиганте.