Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки
Шрифт:
Мангано был на семь лет старше Джиганте и всю жизнь прожил рядом с Чином в Виллидже, а когда не был в «Треугольнике», работал в своем собственном клубе на Томпсон-стрит. Невысокий и пухлый, Мангано был характерным для района персонажем, которого особенно любили за то, что он разрешал старожилам — в основном не мафиози — играть в карты и общаться в своем клубе. Заведение было увешано американскими флагами и фотографиями Фрэнка Синатры, Перри Комо и других итало-американских эстрадных артистов и знаменитостей. Хотя Мангано никогда не сидел за тяжкие преступления, у него был богатый полицейский послужной список, связанный с арестами за азартные игры, в файлах ФБР он фигурировал как активный участник букмекерских операций, ростовщичества и трудовых поборов, а также ему был навсегда запрещен вход
Помимо мафиозных сделок, Мангано преуспел в оптовом бизнесе по продаже одежды. Он основал компанию M&J enterprises, которая скупала излишки дизайнерских джинсов, рубашек и других предметов одежды со скидкой и перепродавала их в стране и за рубежом. В качестве телохранителя Мангано выбрал Джона «Сосиску» Барбату, бывшего оператора игорных залов и ростовщика на набережной Нью-Джерси. Связь между гангстерами, получившими прозвища за еду — Бенни Эггс и Джонни Сосиска, — побудила агентов называть их «Клуб завтрака Чина». (Джиганте в конце концов вознаградил Мангано, повысив его до младшего босса).
В своих дневных и ночных скитаниях, даже в сильный дождь, Джиганте регулярно одевался и вел себя ненормально. Он останавливался на своем пути, обнажался и мочился на улице. Однажды, прогуливаясь в сумерках, он заметил группу наблюдения ФБР. Внезапно перед римско-католической церковью Святого Антония Падуанского на улицах Салливан и Хьюстон он опустился на колени, словно молился.
Обычно Чин выглядел слабым, едва способным передвигаться без посторонней помощи. Нью-йоркский детектив Гаэтано Бруно, прикрепленный к оперативной группе ФБР, увидел другой аспект физической ловкости Джиганте. С телохранителем, державшим его за руку, Джиганте медленно переходил оживленную Хьюстон-стрит, когда светофор повернул против них. Без труда, как заяц, Джиганте промчался по тротуару и обогнал своего сопровождающего. Затем он снова вернулся к своему свинцовому шагу.
Странное поведение Джиганте проявилось и в квартире его матери на четвертом этаже. Тактика, известная как «щекотание проводов», используется прокурорами и агентами, чтобы побудить мафиози обмениваться идеями и новостями по телефонным прослушкам и жучкам. Чтобы заставить их волноваться и болтать, повестки о возможных уликах или показаниях в суде присяжных одновременно вручаются нескольким членам семьи или банды. Однажды агенты Пэт Маршалл и Пэт Коллинз постучались в квартиру Иоланды Джиганте с повесткой для ее сына. Чин стоял в ванной под закрытой душевой лейкой, одетый в банный халат. Над головой у него был раскрытый зонтик, на лице сияла широкая улыбка, и он что-то бессвязно бормотал.
Повернувшись к агентам, Джиганте озорно подмигнул им. Коллинз сунул повестку в карман халата Чина. «Он псих», — сказал Коллинз Иоланде Джиганте и ушел.
Родственники Джиганте, протестуя против того, что он психически болен и подвергается жестокому и несправедливому преследованию, наняли адвоката Барри Слотника, чтобы остановить преследование ФБР. «Он страдает психическими расстройствами уже несколько десятилетий, и невозможно представить, чтобы он был лидером какой-то организованной преступной сети, — сказал Слотник. — Он не мог управлять кондитерским магазином, тем более преступной семьей». (На нью-йоркском языке «кондитерская» — это простой фонтан с газировкой, обычно управляемый мужем и женой, которые также продают мороженое, конфеты, журналы и газеты).
Родственники утверждали, что Джиганте был настолько некомпетентен, что ему приходилось помогать везде, куда бы он ни пошел, и что он часто ставил их в неловкое положение. Семейный стоматолог Джиганте, Герберт Рубин, лечил Винсента только по ночам, после ухода других пациентов. Рубин объяснил, что не мог допустить в кабинет в обычное время растрепанного, невменяемого пациента в халате и пижаме.
Самым ярым защитником Чина был преподобный Луис Джиганте, который часто оказывался под локтем брата во время прогулок по их старому району. Известный как «отец Джи» и «священник гетто», он прославился своими проектами по расчистке трущоб и восстановлению жилья. В отличие от своих старших братьев, которые бросили школу и рано погрязли
Редкий для священников шаг, отец Джиганте использовал свою известность и успех в качестве городского реформатора, чтобы начать политическую карьеру. Проиграв гонку в Конгресс, он был избран в 1973 году и проработал один срок в качестве представителя от района Хантс-Пойнт в Бронксе в Городском совете, законодательном органе Нью-Йорка. В качестве священнослужителя и члена совета он всякий раз опровергал существование мафии, осуждая СМИ и правоохранительные органы за то, что они придумали концепцию итальянских организованных преступных группировок. Присоединившись к Итало-американской лиге гражданских прав, он был на митинге в 1971 году на Коламбус Сёркл, когда Джо Коломбо, босс мафии, был застрелен и парализован. Бросившись к трибуне, священник помог восстановить порядок, возглавив молитву над обезумевшей толпой.
Идентификация его братьев Винсента, Марио и Ральфа как мафиози, а также его личные связи с известными мафиози неизбежно приводили к разногласиям с отцом Джиганте. В 1979 году он предстал перед большим жюри, расследовавшим его усилия по облегчению тюремного заключения для осужденного гангстера Джеймса «Джимми Нэпа» Наполи.
Джимми Нэп не был мелким районным букмекером или любителем азартных игр. Джимми Нэп был крупным дельцом Дженовезе, у него был длинный «желтый лист» за попытки подстроить боксерские матчи, заговор с целью убийства, нападение с целью совершения тяжких преступлений, ростовщичество и руководство сетью политических и конных ставок на Манхэттене стоимостью 35 миллионов долларов в год. Прокуроры обвинили отца Джиганте в уклонении от ответов на вопросы большого жюри, расследовавшего попытки гангстера и его приятелей подкупить тюремных служащих, чтобы добиться для Наполи рождественского отпуска и досрочного освобождения из тюрьмы. Благодаря взяткам Джимми Нэп мог питаться в ресторане и пить вино в своей камере.
Отец Джиганте утверждал, что вопросы о его разговорах и отношениях с Наполи, «старым и дорогим другом», нарушают его священнические обязанности. Защищаясь от обвинения в неуважении к суду, он ссылался на конфиденциальность своей «клерикальной привилегии» и право на исповедание своей религии без вмешательства в соответствии с Первой поправкой. Аргументы и демонстрации протеста других священников в его защиту не произвели на председательствующего судью никакого впечатления. Признанный виновным в уклонении от ответов на вопросы, заданные ему большим жюри, отец Джиганте отбыл семь дней из десятидневного тюремного заключения.
Еще один вопрос, связанный с мафией, всплыл, когда отец Джиганте обратился с личной просьбой о снисхождении к Стивену Креа. Идентифицированный ФБР как капо Луккезе и влиятельный человек в рэкете строительной промышленности, Креа был осужден в 1985 году за сговор с целью убийства. Священник в письме к судье, выносившему приговор, назвал Креа «особым другом», который помогал ему противостоять «натиску преступности и ухудшению жилищных условий» в Южном Бронксе. (Приговор Креа по обвинению в заговоре с целью убийства был отменен. Известный своим поклонникам из мафии как «Стиви Уандер», он позже поднялся до ранга исполняющего обязанности заместителя босса Луккезе и был заключен в тюрьму в 2004 году после признания вины в вымогательстве у крупной строительной компании и в «корпоративной коррупции» с участием подрядчиков и профсоюзов).