Пять шагов навстречу
Шрифт:
— Хорошо, — соглашаюсь я.
Открываю холодильник и махаю рукой в сторону заполненных полок.
— Всё в твоём распоряжении.
— И ты, — улыбается Трикси.
— Как прикажете, госпожа, — посмеиваюсь я.
— Что за извращения?
— Как прикажете Вас называть? Владычица? Повелительница? Королева?
— Да, госпожа намного лучше.
— Ладно, что хочешь сделать?
— Спагетти, если у тебя есть тефтели.
— Обижаешь, — улыбаюсь я, открывая морозилку. — Какие предпочитаешь? У меня широкий выбор.
Трикси начинает бегать глазами по надписям на коробочках, в итоге, она не удивляет
Я и раньше не спешил к плите, только в том случае, если мама просила помочь, в чём набрался опыта и мастерства, как и отец. Почему-то карта выпадала именно на нас, и мы, как верные слуги, рука об руку чистили овощи. Не могу говорить, что отношусь с негативом. Было приятно помочь и получить благодарную улыбку мамы. В какой-то степени это сближало, потому что Мэди тоже крутилась на кухне, помогая в готовке. От Эйдена ничего не требовалось, он был слишком маленьким, чтобы взять нож, но мама доверяла ему ложку, которой он мешал жидкости. Такое было не часто, потому что мама любит всё делать сама. Чаще всего, нас просто не пускали на кухню, что, конечно, мы не слушали и вертелись рядом. Приятно помнить хоть и короткие, но отрывки из детства.
Послушно выполняю всё, что говорит Трикси. Нарезаю капусту, лук, морковку, заправляю салат специями, которые она поставила передо мной и искоса слежу за тем, как девушка управляется со сковородой. За спиной тихо играет музыка, одну песню за другой, я пою в собственной голове, как самый музыкальный человек на планете. Как ни странно, но знакомо большинство. В отличие от меня, Трикси, кажется, ушла с головой в готовку или собственные мысли, которые я перебиваю музыкой. Замечаю, как она периодически сводит брови и кусает губу, словно чем-то мучает саму себя. Она хотела поговорить, но я не знаю, с чего начать. Я не слепой, чтобы не слышать обиду в голосе и её глазах. Всё изменило предложение Ди, но рано или поздно она снова заведёт эту тему. И, наверно, так будет лучше.
Слышу очередную знакомую мелодию с песней Nelly — Just a Dream, и стоя рядом с ней, протягиваю ладонь, на которую Трикси смотрит с долей замешательства.
— Потанцуешь со мной?
— Потанцевать? — удивляется она, переводя внимание на моё лицо.
— Да.
Поджав губы, Трикси пожимает плечами и принимает предложение, взяв мою руку. Отвожу её в сторону и привлекаю ближе, переплетая наши пальцы. Всё только для того, чтобы она отвлеклась от того, что её терзает и портит настроение.
Наш медленный танец вовсе не тянет на медленный благодаря активному ритму мелодии, но то, что уголки её губ поднимаются в полуулыбке — уже хорошо. Кружу её под рукой и привлекаю к груди, обогнув талию руками и прошептав у уха слова песни: «Клянусь, я вижу её лицо повсюду». Наблюдаю смущение и румянец на щеках, которыми наслаждаюсь. Трикси вовсе не та, кто будет краснеть, и опускать глаза в пол, но в последнее время, моя теория о её абсолютном бесстрашии рушится, подобно карточному домику. Изредка, она
Повернув голову, Трикси смотрит в мои глаза, я же провожу ладонью вдоль её руки и кладу на щёку, поглаживая большим пальцем. Я не думал, что она — та, кто легко подожжет Ледовитый океан внутри, в котором начнут таять глыбы. И сейчас чувствую лишь глобальное потепление, которое схоже с жаром, блуждающим по телу. За мной кроется ложь, в которой я когда-нибудь признаюсь, но не могу сейчас. Смотря в мои глаза, она проникает куда-то глубоко, из-за чего язык развязывается и желает вывалить всё наружу, и особенно то, что она знать не должна.
Я всегда думал, что ложь во благо не что иное, как прикрытие. Одна маленькая ложь поражает глобальную. Моя растет с каждым новым днём. Она не была для того, чтобы достичь цели, но была вынужденной необходимостью. Я хотел защитить её. Не знаю, по какой причине, но это желание преследовало по пятам, и мне пришлось ступить на тропинку, которую я всегда призирал. Я бы всё рассказал, если бы мог предвидеть её реакцию, но, черт возьми, она всегда разная: от спокойной к агонии ярости. Ложь — такая простая вещь, к которой прибегает каждый. Это как есть хлопья на завтрак или пить кофе в метро. Ей пользуются все. Я не понимаю, имею ли право делить её на две: отрицательную и положительную. Как бы не аргументировал и не защищал — ложь останется ложью, а на мне уже не одна. Всё ради неё, я отступаю от принципов, в которые свято верил только ради неё. И это гложет, ведь я не способен управлять её эмоциями, чтобы получить желаемые. Всё, что я могу — привлечь ближе и поцеловать. Чертовски хреново, ведь всё решают деньги. Трикси вовсе не наивная и доверчивая, но она верит мне, а я подвожу и могу потерять это доверие, сказав правду. Делая шаг вперёд — тут же делаю два назад, не находя лучшего момента. Я идиот, мне проще держать в себе. Но есть одно огромное но.
Отстраняясь от губ, она остаётся близко, рассматривая моё лицо.
— Спасибо.
— За что? — интересуюсь я.
— За это.
Коротко улыбаюсь, оставляя завершающий поцелуй на её губах. Я уже сбился со счёта, сколько раз услышал слово, которое дарит надежду на лучшее. Я никогда не говорил ей то же самое.
— Ты должен сдать работы, Мэйсон, — говорит она, возвращаясь к плите со сковородой.
— Какие?
— У Бартона, он не примет, если ты опоздаешь. Получишь двойную работу. И он не примет первую, если ты отправишь повторно. Будешь писать две новые.
— Ладно, ладно, — улыбаюсь я.
— Сегодня.
— Что? Прямо сейчас?
— Да, ты сделал свою часть, садись и пиши.
— Я могу хотя бы поесть? У меня не работает голова без еды.
— Ты ищешь оправдания и повод, чтобы отложить на потом.
— Я не ищу оправданий, — смеюсь я. — Я просто хочу поесть.
— Сдавать послезавтра, а у тебя даже листа с фамилией нет.
— Это самое простое.
— Я не буду тебе помогать, если ты не займёшься ей сегодня.
— Я не буду тебе помогать, — передразниваю я, наполняя кружку кофе. Дурацкая привычка пить его на ночь, которую я получил от мамы.