Пятая авеню, дом один
Шрифт:
– Человек пятьсот! – прошептал он, хлопнув Джеймса по плечу. – Молодец!
Джеймс неуклюже забрался на кафедру. Собравшиеся казались ему единым организмом – огромным, требовательным, полным нетерпения. Он опять перестал понимать, как все это произошло. Как все эти люди о нем узнали? И чего они от него хотят?
Он открыл свою книгу на заранее выбранной странице. У него дрожали руки. Глядя на слова, которые он выдавливал из себя столько лет, он заставил себя сосредоточиться. Открыл рот, молясь, чтобы ему удалось пережить это испытание, и начал читать вслух.
В тот же вечер
– Извини, – пробормотал он и сразу поспешил наверх, к себе в кабинет, возиться с компьютером и любоваться рыбками.
Аннализа со вздохом направилась в кухню, где домработница Мария священнодействовала с приправами, и щедро плеснула себе виски. Со стаканом в руке она заглянула в кабинет мужа.
– Ты собираешься, Пол? – спросила она. – Конни сказала, что ужин начинается в восемь часов. Уже восемь.
– Это мой ужин, – откликнулся Пол. – Когда начнем, тогда и начнем.
Он спустился вниз, чтобы сменить костюм. Аннализа ушла к себе в кабинет и стала разглядывать в окно монумент в парке на Вашингтон-сквер. Парк на целый год огородили цепью. Жители Гринвич-Виллиджа годами требовали переноса фонтана, чтобы он гармонировал с монументом, и наконец добились победы. Делая глоток за глотком, Аннализа думала о том, как приятно уделять внимание мелочам. Потом вспомнила о времени и пошла в спальню, торопить Пола.
– Чего тебе неймется? – одернул ее Пол. Она покачала головой и, в очередной раз убедившись, как непросто добиться взаимопонимания с мужем, решила подождать его в машине.
На Юнион-сквер Джеймс продолжал подписывать книги. К восьми вечера триста человек вытянулись в очередь, каждый с его книгой в руках, и он считал необходимым поговорить с каждым. Процедура грозила занять часа три. Минди отправила Сэма домой, делать уроки. На Пятой авеню Сэм увидел Аннализу, садившуюся на заднее сиденье зеленого «бентли». Шагая мимо машины, Сэм испытал сильное разочарование и обиду. Он так часто помогал ей с интернет-сайтом, что был к ней неравнодушен. Он воображал ее принцессой, девицей, оказавшейся в беде. Но когда он увидел ее в шикарном автомобиле, за рулем которого восседал водитель в фуражке, его иллюзия рассеялась. Вовсе она не бедствует, подумал он с горечью, она просто еще одна богатая леди с кучей привилегий, жена богатого кретина. С этими мыслями он вошел в дом.
Дома он полез в холодильник. Его мучил лютый голод – в последнее время ему постоянно хотелось есть. Родителям было невдомек, насколько растущий организм нуждается в пище, поэтому в холодильнике он нашел только две коробки с нарезанными фруктами, остатки острого индийского блюда и немного соевого молока. Сэмми стал пить молоко прямо из пакета и оставил совсем немного, чтобы матери было с чем выпить утром кофе. Он понял, что хочет настоящего мяса, и решил отправиться в ресторан на Девятой улице, утолить голод бифштексом у стойки.
Выходя из дома, он чуть не налетел сзади на Пола Райса, направлявшегося к «бентли». У Сэма учащенно забилось сердце, он вспомнил свой коварный замысел.
– Сэм Гуч – очень милый мальчик, – сказала Аннализа Полу.
– Зато мамаша у него дрянь, – сказал Пол.
– Ты бы заканчивал свою войну с Минди Гуч!
– Уже закончил.
– Вот и хорошо, – сказала Аннализа.
– Минди Гуч и ее дурацкая собака мне осточертели.
– Собака? – удивилась Аннализа.
– Сегодня я велел адвокату отправить ей письмо. Хочу выгнать эту женщину, эту шавку, всю эту семейку из моего дома.
Даже для Пола это было чересчур. Аннализа прыснула:
– Твой дом, Пол?
– Совершенно верно, – ответствовал Пол, глядя поверх фуражки водителя. – Сегодня состоялась сделка с китайцами. Пройдет пара недель, и я смогу купить все квартиры в этом доме.
Аннализа ахнула:
– Почему ты мне не сказал?
– Говорю сейчас.
– Когда это произошло?
Пол посмотрел на часы:
– Минут сорок назад.
Аннализа запрокинула голову:
– Я поражена, Пол. Что же из этого следует?
– Идея моя, но провернули мы все вместе с Сэнди. Мы продали один из моих программных алгоритмов китайскому правительству в обмен на долю их фондового рынка.
– Разве такое возможно?
– Еще как! Я же сделал это. – И он без малейшей паузы обратился к водителю: – Планы меняются. Мы едем на вертолетную площадку в Уэст-Энде. – Он повернулся к жене и похлопал ее по бедру. – Я подумал, что нам лучше устроить праздничный ужин в Лодже. Знаю, тебе всегда хотелось там побывать.
– О, Пол!
Пол говорил о шикарном курорте в Адирондакских горах, по слухам, там было необычайно красиво. Аннализа читала про него несколько лет назад и говорила Полу, что мечтает отметить там их годовщину. Раньше это место стоимостью три тысячи долларов за ночь было слишком дорогим даже для них. Но Пол не забыл про ее мечту. Она заулыбалась и покачала головой. В последние месяцы Пол заставлял ее порой огорчаться, но все это пустяки. Пол остался Полом, он был чудесен в своей неподражаемой, невообразимой манере. Конни Брюэр не ошиблась: Аннализа любила мужа.
Сейчас он достал из кармана брюк черную бархатную коробочку. В ней лежал большой желтый бриллиант в окружении розовых камней – красивый, радующий глаз, такой непременно понравился бы Конни Брюэр. Аннализа надела кольцо на средний палец правой руки.
– Нравится? – спросил Пол. – Сэнди сказал, что у Конни есть похожий. Я подумал, тебе тоже может захотеться.
– Ах, Пол... – Она погладила его по голове. – Это такая прелесть! Я уже его обожаю.
Тем временем Сэм порылся в ящике с нижним бельем матери, нашел старые кожаные перчатки и засунул их за пояс своих джинсов. В ящике с инструментами, выуженном из битком набитого одежного шкафа, он отобрал маленькую отвертку, плоскогубцы, острый резак, кусачки для проволоки и моток изоляционной ленты. Все это он распихал по карманам и удостоверился, что пола длинной рубашки не позволяет разглядеть, что он при оружии. Поднявшись в лифте на этаж Филиппа и Инид, он прокрался по холлу и забрался по лесенке на первый этаж пентхауса.